подставки высотой с человеческий рост и всадники, отъезжая по очереди к краю пустыря, должны были на полном скаку рубануть по мишени так, чтобы разрезать её поперёк, оставив свободно стоящее основание на месте.
Зрители принялись подбадривать своих, кто всерьёз, кто с подначкой.
– Не оплошай! Давай!
– Смотри, Федька, целиться не забывай! На баб не отвлекайся шибко!
На первом состязании отсеялось четверо: с задачей разрубить глиняный шар, имитирующий вражескую голову, справились все – но хлёсткости удара для того, чтобы оставить при этом основание на месте хватило не каждому.
– Может, ещё по одной попытке? – предложил огорчённый таким результатом Буцанов.
– Никакой второй попытки, – отрезал Семенов. – Нечего тут… у Шкуро пусть попросят… вторую попытку.
И, поднявшись, скомандовал:
– Все, кто не справился, вернуться в подразделения!
Сосновские мужики, как только закрутилось зрелище, принялись что-то между собой обсуждать, оценивать соревнующихся, определяя, в ком больше силы и сноровки – точно так, бывало, придя пошабашить на станцию, они присматривались, кого из местных грузчиков позвать к себе в бригаду для полного комплекта.
Закончив с глиняными шарами и спешившись, принялись рубить воткнутую лозу с надетой сверху папахой. Рубить следовало так, чтобы папаха не падала наземь, а соскакивала вертикально на оставшийся кусок лозы – раз за разом опускаясь всё ниже и ниже.
Проще всех – размеренно и споро, будто проделывал его каждый день, с упражнением управился донской казак Вихрев. Четыре удара, последние два с колена – и папаха аккуратно плюхнулась на дорогу, взметнув облачко пыли.
– Знай наших! – выкрикнул Буцанов – сам дончак, хоть и не казак, а иногородний, но вот не удержался, даже про комиссарское звание забыл. Впрочем, по службе он землякам спуску не давал. – С донскими тягаться, что с кобылой…!
Эскадронцы засмеялись ядреной шутке: ай да комиссар, умеет забористо сказать, значит, лишний раз подтвердил, что свой, народный!
Военспец Адамов провозился чуть дольше Вихрева. Долго ходил вокруг цели, притопывал по земле, примерялся, нагнав на зрителей нервное нетерпение: «Давай, господин товарищ, не тяни! Что ты там высматриваешь?!» Но потом в три удара срубил лозу под папахой, чётко и уверенно уложив её рядом с вихревской.
Многие начинали хорошо – их шашки летали с коротким хищным свистом, они бодрились и перекрикивались со зрителями, и казалось, запросто покромсают лозу до самого конца – но стоило дойти до низовых ударов, как папахи, кувыркнувшись, слетали с опоры под разочарованные возгласы зрителей.
С заданием справились всего пятеро.
Перешли к рубке свободно свисающей веревки, привязанной к приколоченной к стене овина перекладине.
– Командир, одну-то совсем легко рубануть. Прикажи сразу три повесить. Чего добро
