всё Кириленко и свободен.
– Разрешите остаться, – сказал Захаров.
– Почему? – удивился Щелкунов.
– Я ещё недостаточно освоил военную специальность.
– Пиздуй домой! – сказал Щелкунов.
Захаров остался, и Измеров объявил ему благодарность перед строем в конце сборов.
После завтрака рота с песней о героях былых времён ушла в танковый батальон носить траки. Я остался собирать дрова за опоздание из увольнения, а Захаров читал книжку за столиком у полевой кухни.
Подполковники Саламатин и Холод проходили мимо столика.
– Как фамилия? – спросил Саламатин.
– Захаров, – ответил Захаров.
– Хорошо быть Захаровым, – сказал Саламатин Холоду.
Я осторожно ступал между кучами загаженного студентами леса и принёс охапку сушняка на кухню. В палатке Захаров читал на своей кровати. Он закрыл книжку «Конармия» и посмотрел на меня:
– Ты где был?
– Дрова собирал в лесу.
Я мялся под его взглядом и сказал: – Везёт тебе, никуда не ходишь…
– Послужи два года и тебе повезёт, – сказал Захаров.
Я послужил. В Чечне меня контузило снарядом нашей самоходной артиллерии. Снаряд упал совсем близко. Мне повезло. А может – нет… Только идиот знает, что хорошо, а что плохо, даже если идиотов большинство.
Это был девяносто седьмой год. В девяносто восьмом мы закончили университет. Многих призвали. Мы были пушечным мясом с лейтенантскими звёздами. На военке мы переписывали учебник по тактике в тетрадки («отсюда – до вечера»), разгружали блоки на дачах подполковников и несли шампанское с апельсинами вместо знаний на зачёт.
Мы стреляли два раза. Нам даже показали танки и БМП. Но не показали БТР, на который мы учились. Впрочем, большинство попало на БМП. И большинство выжило. Из выпуска военной кафедры девяносто седьмого года не вернулось два человека. Но сколько мы сгубили бойцов?..
Измеров заявил нам на первом занятии: «Наша (офицеров военной кафедры) задача – чтобы вы не попали в армию» (?). Потом Измеров пришёл на похороны Вязниченко.
«Не судите, да не судимы будете…» На склоне военной службы трудно разобраться в её смысле, особенно когда смысл рухнул.
На сборах Захаров научил нас мотать портянки и подшиваться. Это всё, что мы умели как командиры мотострелкового взвода на БТР-80.
Квизин
В отеле «Woodstock», что по улице Родье в Париже (это, кто знает, недалеко от Монмартра, вниз, сорок восьмой номер), Мише Кудинову, рослому парню с правильными чертами лица и военной выправкой, не дали подушку.
Номер достался Мише очень маленький, с двухъярусной кроватью и окном в стену. Удобства на площадке, а подушки нет совсем.
Явно пользуются (гады) неготовностью русских
