отличает воспитанного и образованного человека от невоспитанного и необразованного:
– У нас в батальоне сидит представитель Смерша, такая, между нами, скотина, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Везде сует свой нос, всех подозревает в предательстве, даже боевых офицеров, обзавелся стукачами и все чего-то вынюхивает. Мы его молча презираем, а когда он появляется среди нас, поворачиваемся к нему задом, но с него, как с гуся вода. Все это нервирует личный состав батальона, люди смотрят друг на друга с подозрением, а нам завтра в бой, и я не знаю, как все это скажется на моральном климате и боевой готовности. При этом командование батальона смотрит на эти выкрутасы смершевца сквозь пальцы, ведет себя безответственно, не думая о последствиях…
– Вот вам типичный пример, когда человек обвиняет командование в безответственности, а сам никакой ответственности не чувствует. К тому же выдает противнику военные тайны, – назидательно произнес старший лейтенант Дранин, перебивая чтение лейтенанта Мозгового. – Там, небось, и место дислокации указано, и еще что-нибудь…
– Указано на конверте: Сталино.
– Значит, часть только еще формируется, – со знанием дела прокомментировал Дранин. – А письмо, скорее всего, послано через гражданскую почту. Можно себе представить, какой вывод сделает вражеский агент, прочитав это письмо, если оно к нему попадет. – И спросил: – Посмотри, Мозг: на этого писателя ничего нет в нашей картотеке?
– Я смотрел, – ответил лейтенант с явным разочарованием. – Ничего нету.
– Тогда отправь письмо по месту формирования части. Пусть тамошнее управление Смерша разбирается, кому писал этот взводный и зачем.
– Я тоже так подумал, – произнес Мозговой и победно глянул поверх очков на Киму Гринберг. – А писал он лейтенанту Солоницыну А.К., который служит… который служит… в артиллерийском полку командиром чего-то там… не поймешь чего, – закончил лейтенант Мозговой.
– Как вы сказали? – встрепенулась Гринберг.
– Что именно?
– Кому пишет.
– А-а, лейтенанту Солоницыну А.К.
– Так и у меня тоже Солоницын А.К.! – воскликнула она с изумлением. – Так этот Солоницын, оказывается, возглавляет целую шайку! Ну и ти-ип… Давайте сюда ваше письмо, я подошью его к другим письмам.
– Такие типы еще, к сожалению, встречаются. И даже в НКВД, – глубокомысленно заметил лейтенант Шутман, с университетским значком и медалью «За боевые заслуги». – Вспомните, сколько предателей было выявлено в тридцать седьмом среди военных. Сам Тухачевский…
– Ну-с, поговорили и будя, – нахмурил брови старший лейтенант Дранин. – Работайте, нечего трепаться.
За окном завыла серена воздушной тревоги. Все подняли головы и уставились на белые полоски бумаги, перекрещивающие стекла. Через минуту вдалеке послышались отрывистые выстрелы зениток, затем
