Егорушка, или ты не один спишь?
– Да. Верно. Дальше что?
– А если я сейчас приеду?
– Валяй, тебе же хуже.
– Ладно-ладно. Не волнуйся. Не парься и получай удовольствие.
Трубка дала отбой.
– Егор! Не выгоняй меня сегодня. Мне от тебя ничего не нужно. Я здесь посижу, а ты иди, ложись. Я уже и маме сказала, что домой не приеду…. Пусть думает, что у меня личная жизнь налаживается, а?
– Тебя никто и не гонит, Лампочка ты моя, и Ильича…
Она положила ему голову на плечо, обняла руками за шею и прошептала: «Спасибо тебе, Егор…. Имя у тебя красивое, произносить приятно. Кажется, „г“ в середине, вроде резко звучать должно, а звучит мягко-мягко… Его-о-ор…»
В дверь позвонили. Есин понял, что эта Пуси, всё-таки, выполнила своё обещание. Он резко открыл дверь и отпрянул от неожиданности. Перед ним стояла Лена, с которой он уже как месяца два не встречался. Он и имя её не сразу вспомнил.
– Ну, что Егор Александрович, не ждали? Не ждали! – Егор не мог видеть, как за его спиной появилась Лампочка. – А, вот и новая зазноба! Ты у нас Егорушка, просто половой гигант, с огрызком вместо члена. А я тут с Надькой твоей в баре.… Подсела ко мне девица…. Я у стойки сижу, пью кофе, и она тут… шасть… рядом, сидит, плачет. Я ей говорю, что, мол, чего плачешь, дура?! И она мне про своего кобеля, как начала чесать,… что и такой он у неё и сякой… разрисовала мне его… во всех подробностях… и, говорит, что имя у него необычное…. А я слушаю и ушам не верю! Вот те раз, это же Егор Александрович! Собственной персоной…. Так мы и подружились. Она там, внизу стоит, стесняется. А я, баба простая, стесняться мне нечего. Вот и зашла, так сказать, по-свойски. Что, ЕГЕ, групповуху устроим?
Евлампия не говоря ни слова, надела свои туфельки и пошла домой, к маме. Последнее, что она услышала, были слова Егора Александровича:
– Дура ты, Ленок, какая же ты дура!
У подъезда стояла девушка, но было уже темновато, и Лампочка не могла разглядеть её внешности.
– Вас, случайно не Надя зовут?
– Да, а что?
– Егор Александрович очень просил вас подняться. Я спускалась по лестнице, а он стоял с какой-то женщиной и попросил, чтобы я передала вам его просьбу. Там вас приятный сюрприз ожидает, что-то групповое, кажется, застолье.
– Спасибо вам, большое, – и Надежда рванула в подъезд.
Евлампия проводила её взглядом, улыбнулась, и пошла на Арбат.
«Всё-таки, мы, бабы, действительно, стервы, – подумала Евлампия, улыбаясь встречным прохожим, – зачем я ей это сказала? Шла бы себе и шла. Нет! Дёрнул чёрт за язык.
А Егор, видимо, прав. Какая, в сущности, разница, женат – не женат…. Он разведён и что из этого вытекает? Садом и Гоморра. Слышала же я телефонную трескотню этой Уси-Пуси? И ничего. Проглотила. Сделала вид, что ничего не слышала. Значит, меня это устроило. А он, актёришка жалкий, будто бы с мужиком болтает,
