же – слуги его! А слуга о себе
Сам заботиться должен в служенье своём.
Если ты – господин, то какого слугу
Будешь больше любить, примечать и жалеть?
Не того ли, что ловок и верен в делах,
Что и сам о себе позаботится смог,
И тебе, господину, прибыток принёс!
Разве будешь того ты наградой дарить,
Что и сам-то себя не сумел соблюсти?
Разве дело какое доверишь ему?
Нет! Тут надо серьёзней на вещи смотреть!
– Так кого же им дать? Кто же с ними пойдёт? –
Согласившись, спросил его Фрол пономарь.
Снова стали монахи решать да рядить,
Перебрали немало они мужиков.
Но, кого б ни назвали, не нравился им.
Даже страж монастырский Безухий Иван
Не годился для этого дела никак.
Был он смел, да неловко владел он мечом
И ленив был не в меру. На страже стоять
Он, конечно бы, мог. Но идти в дальний путь…
А другие, кто был трусоват, кто женат.
– Пусть идёт Тихомир! – заявил вдруг Федул,
Монастырский кузнец. – Он и смел, и силён.
И ещё не женат, и с оружием он
Обращаться умеет, хотя на войне
Он ещё не бывал, но отец научил,
Старый Фёдор-вояка, умелый кузнец.
Видно знал, что и сыну владенье мечом
Пригодится когда-нибудь. Чем он не страж?
– И тебе хорошо: все заказы – тебе.
– У него и отец держит молот в руках.
Да и брат подрастает. Я только сказал…
Не хотите – не надо. Ищите, кого…
– А чего? Тихомир может и без меча
Разогнать даже полк! Он одним кулаком
Словно палицей лупит! Вчера вот, когда
Мужики-то дрались, он в толпу как вошёл,
Так они, словно брызги, летели вокруг…
– Ну, довольно рядиться!.. Пафнутий, отец,
Дай нам благословенье идти к кузнецу. –
Тихий старец Арсений сказал. – Час пришёл,
Пусть послужит и он православной Руси.
2. Ночных трудов доспехи
В дом пошли к кузнецу сам Арсений монах,
Да Окимий, да те трое иноков, что
В дальний путь собрались. Растерялся кузнец,
Как увидел, что входят в калитку во двор
Пять монахов. Особенно старец седой
Много страху нагнал. Благоверный кузнец
И не ждал, не гадал, чтобы в доме встречать
Столь почётных гостей. Что и думать, не знал.
Но, услышав о том, что велят в дальний путь
Отпустить Тихомира, весьма осерчал:
– Как же так? Отпустить? На кого же тогда
Я кузнечное дело оставлю своё?.. –
Тихомир же, напротив, обрадован был,
Но
