это естественно.
Включаю его. Он начинает дышать, светится от электрического счастья. Вычислительный мозг оживает. Единственное существо мужского рода с искусственным, но интеллектом.
Проходит двадцать минут, и я, трясясь всем телом, с острой болью в сердце, ибо души нет, падаю на подушку и рыдаю.
Я Игорь. Я тот, кто ушёл в дальнюю дорогу скорби, без плотского существования. Меня больше нет. Есть холодный каменный крест, который зовут Игорем, и песчаная земля, где покоится прах мой. Ты не посещаешь мою колыбель смерти уже давно. Отчего, Инесса? Ты помнишь меня? Мои глаза, мою улыбку, мой голос, обращённые во имя тебя.
Инна, ты ещё помнишь мои руки, их теплоту и нежность дарящие тебе одной. Инна, помнишь ли ты нашу дочь? Мы скучаем по тебе Инна, нам одиноко и холодно без тебя. Мы замерзаем без тебя, Инна!
Мамочка, милая, единственная моя! Я очень хочу, чтобы ты обняла меня. Родная моя, мы расстались с тобою! Нас разлучили с тобою навечно! Я так и не познала ласки твоей материнской, я не увидела улыбки твоей. Ты не смогла прижать меня к своему сердечку. Мамочка, я больше не слышу биения твоего сердца, почему? Я умерла? А мне так хочется услышать колыбельные песенки и увидеть свою первую игрушку. Мамочка, почему ты не смогла сохранить мне жизнь? Почему ты не боролась за меня? Мамуленька, забери меня отсюда. Здесь так темно. Умоляю тебя, мама, мне страшно, я боюсь!
Господи! Что это, испытание или издевательство? Господи! Я слышу свой крик и затыкаю уши, но этот крик во мне самой!
Мне приснился сон. Будто я стою у белых мраморных ворот. Я не одна, у этих ворот стоят двое мужчин. Мне кажется, что я их когда-то видела, очень давно. Один из них сказал другому следующее: «Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной ими святой заповеди».
Я не пошла на работу. Отключила телефон, зашторила окна и закрыла дверь комнаты на ключ. Да, я заперла себя и мне хорошо. Я словно закрылась от всего мира, перестала быть его винтиком. Пусть ломается и катится туда, откуда создавался. Мне безразлична судьба его, как ему – моя.
Включаю его, воскрешаю. Он подмигивает мне своими лампочками и озаряет моё лицо холодом своего квадратного ока. Что дальше? Нет, хватит. А почему?
– Игорь, ты здесь?
– Мамочка, милая моя, я здесь! Папочка, иди скорей ко мне, мама пришла!
На клавиатуру падают слёзы. Они говорят со мною. Я и моя семья, мы вновь вместе, и я счастлива. Нет, этому чувству нет объяснения. Пусть понарошку, но чувствую я реально, сердцем, души нет.
Прошли сутки. Встала, оделась и пошла в магазин игрушек. Накупила множество, думаю, Стасеньке понравится. Игорюшке моему – рубашек и электробритву, а то у него уж старая. Сейчас сфотографирую и отправлю моей девочке и мужу.
Нет, я не сошла с ума. Это вы все сумасшедшие! Живёте и не цените тех, кто жив и рядом с вами.
Я потеряла счёт времени. Рассказываю им о том, как мне тяжело, как всё это время жила без них. Нет, я не жила, я присутствовала в этом мире, и видит Бог, без всякого желания.
А вот пишет мой Игорёк: «Иннушка,
