подоконнике, под стеклянными баночками зарождались изумрудного цвета листочки, дети флоры, продление зелёного рода её семьи.
ИСПОВЕДЬ ПОДКАБЛУЧНИКА
Победу оцени как поражение,
В тот день, когда, возвысившись над слабым,
Узреешь ты в себе ту силу,
Способную не созидать, а разрушать.
Смотря на тлеющую сигарету, Михаил прошёлся широкой ладонью по небритой щеке. Гомон уютного увеселительного заведения, в котором он пребывал, казался ему чуждым и до нелепости банальным. Вся эта публика со своим восторгом, мелодии заезженных шлягеров, рвавших динамики, и даже это креплёное вино в его бокале наводили бесконечную тоску.
Чья-то тяжёлая рука опустилась на его плечо. Неохотно подняв голову, Михаил растянулся в улыбке.
– Эдик, а ты как сюда забрёл? – бодро выпалил он в сторону высокого, стройного блондина.
– Привет, старина, ты один или?..
– Как перст, – махнул рукой Миша.
Через десять минут мужчины живо обсуждали жизнь, при этом расправляясь с сочной бараниной.
– Представь, Эдуард, каждый будний вечер ноги меня несут мимо моего дома. Нет желания возвращаться с работы домой. А что до выходных – да это просто мука. Я забыл, что значит: ощущать себя вольным человеком, – Михаил сопровождал свои высказывания жестами, нудливо и с отчаянием.
– Да что с тобой, в самом деле?! – воскликнул Эдуард с кривой усмешкой. – Ты что не можешь поставить жену на место?
– Нет, не могу. Когда она начинает командовать, понукать, ворчать, я готов сделать всё, что она скажет, чтобы это прекратить. А может, она разлюбила меня и я ей мешаю? – почти слезливо выдавил Миша, прижав руку к своей груди.
– У меня с Маришкой всё иначе. Ласковое, доброе, нежное создание. Ну, попросит что-либо сделать, и ведь сам знаю, что не хочу. Взгляну в её весёлые глазки, увижу эти пухлые пунцовые губки, которые улыбаются мне, услышу её милый сердцу голосок, и вся моя лень и противоречия испаряются, – с воодушевлением произнёс Эдуард.
– Эдик, постучи по дереву, чтобы не сглазить, – прохрипел Михаил.
– А я не суеверный.
– Как странно. Встречались с ними по молодости зелёной, ведь их мы сестричками с тобой за глаза называли. Хохотушки, заботливые, ласковые девушки были. И что с моей Зиной случилось? – с ностальгией, почти нараспев вспоминал Михаил. – И представь, сразу после свадьбы моя супруга начала закручивать гайки на моей мужской гордости, – жалуясь, он наполнил бокалы вином.
– У Мариночки поставлено дело было так. Хочешь любого развлечения, ну, ты понимаешь, сделай что попросит. Подумаешь, обед приготовить или белье прополоскать. Ведь нам необходимо это обоим. Зато потом я ночью – как шейх в своём гареме.
– Хи-тро, – по слогам выговорил Михаил.
– Да ну, перестань. Просто надо помогать друг другу, – поднимая бокал, с азартом произнёс Эдуард.
– Ну, Мишаня за тебя и твою Зину. Не будь подкаблучником, прояви характер.
