сильно изменился, братуха, – покачал он головой.
– Дык и вы не остались прежними. Жизнь изменилась, – констатировал Олег, накалывая на вилку большой сочный мант. – Несправедливо изменилась. Одни жируют, а другие концы с концами свести не могут.
– Пить нужно меньше этим другим, – посоветовала Катя. – Тогда и концы сойдутся. А насчет жирующих, это не к нам. Я, чтоб машину нашу в кредит взять, ежедневно в чужих домах корячусь.
Гость противно рассмеялся:
– Говорила вам Людка, что будете фашистами унитазы чистить – как в воду глядела!
Обмен мнениями закончился сбором вещей Олега и передислокацией последнего в соседний подъезд, к Петру Карловичу. На прощание он пригрозил Лешке, что не только в гости, даже на похороны к нему не приедет.
– И на свои не пущу, – крикнул он уже снизу, громко хлопая входной дверью.
***
Документы семейства Олега, действительно, оформлялись очень долго. В чем состояла причина проволочки, понять было трудно. Все попытки деда ускорить процесс только раздражали чиновников. А в декабре девяносто девятого в квартире Петра Карловича раздался телефонный звонок. Захлебываясь в рыданиях, Людмила сообщила, что Олега убили.
– Это вы виноваты, что вовремя не вытянули сына из трясины, —вынесла она свой вердикт.
Деду сразу стало плохо. Он с трудом добрался до кровати, принял сердечные капли и лег лицом в подушку.
Майер уже с трудом ходил, опираясь на палочку, но его решение присутствовать на похоронах сына было непоколебимым. Составить отцу компанию Лешка не смог – с работы не отпустили. Да он не особо и рвался, памятуя запрет брата на его появление на своем погребении. Женщины лететь с дедом не захотели: к чему нервы трепать, выслушивая глупые Людкины упреки? Раз фашисты, значит, фашисты.
Оставался Василий. Он долго курил на балконе, разглядывая их с братьями детские фотографии, затем взял телефонную трубку и заказал два билета до Бишкека. Отпустить отца самого он не мог. Через день они улетели.
А через пару дней раздался звонок в Катиной квартире. Совсем чужим голосом Людка прохрипела:
– Кать, Вася… умер…
Та аж на корточки присела:
– Люд, ты чего. Прими наши самые глубокие…
– Катька, я в своем уме, я не путаюсь. Олега убили, а Вася умер прямо на похоронах. Сердце остановилось. Не знаю, как Маринке сообщить. Поэтому тебе звоню… Ты подготовь ее, что ли…
Катя подавленно молчала. Потом, глотая слезы, спросила:
– Как это произошло?
Та тяжело вздохнула:
– Как только они приехали, сразу подошли к гробу. Дедуля еще как-то держался: стоял, смотрел на Олега, беззвучно шевеля губами. А Васька, увидев разбитое лицо брата, прошептал: «Что ж они с тобой сделали, гады!». На губах у него выступила розовая пена, и он сразу упал. Вызвали «Скорую», но не довезли…
– А как
