поднялся по лестнице к променаду. Они договорились встретиться там с Ковбоем во второй половине дня, но конкретного времени не назначали. Поднявшись, Джереми огляделся вокруг, надеясь разглядеть друга в толпе.
Он почему-то предполагал, что Ковбой должен быть где-то именно в южной стороне. Все самые лучшие аттракционы, в том числе и резервуар с Лиз, находились там. Но на северной стороне Джереми еще не бывал, а поскольку для встречи с Ковбоем у него был целый день, он решил прогуляться сперва туда.
Попадавшаяся на пути публика ничем не отличалась от той, что он видел вчера: алкаши и голодранцы, крутые парни и хулиганы, молодежные компании, а прилично одетые и безобидные на вид люди в меньшинстве. В основном это были парочки или даже целые семейства, вероятно, приехавшие на отдых.
Вчера, до встречи с Ковбоем, он изрядно натерпелся страху, бродя среди этой публики. Сегодня все было иначе. Пусть он один, одиночество не донимало его. Он знал, что теперь у него есть друзья. Не только Ковбой, но и Лиз, и Таня, даже те подростки, которых он не знал, наверняка приходились друзьями Ковбою или кому-нибудь из остальных, а значит, могли стать друзьями и Джереми.
Он ощущал свою сопричастность.
Тут он услышал музыку банджо. Мелодия доносилась из-за павильонов где-то впереди.
Неужели это играет та сучка, что облаяла его прошлой ночью?
Он продолжал идти, а музыка становилась все громче.
Наконец он увидел толпу, собравшуюся вокруг музыканта. Или музыкантов? Звучит так, будто она играет не одна. Неужели у нее есть друзья? Где же тогда они были прошлой ночью?
А если она узнает меня и натравит их?
Но я же ничего ей не сделал.
Ее дружки тоже вряд ли что-то мне сделают, решил он. Вокруг полно народу.
Подойдя к толпе, он стал искать в ней лазейку.
Пробравшись наконец немного вперед, Джереми увидел, что она играет в одиночку.
Что это? Боевой гимн республиканцев? А потом он превратился в «Дикси». А потом – в «Когда Джонни вернулся домой». Три песни, казалось, перетекали из одной в другую, сливаясь в единую мелодию.
Хороша, стерва.
И на мордаху тоже. Эдакая пацанка, но не без женственности. Руки оголены, рубашка с обрезанными рукавами слегка расстегнута, открывая ленточку на груди.
Последний аккорд – и песня закончилась. Публика хлопала и кричала. Многие вышли вперед, чтобы бросить деньги в чехол от банджо. Джереми приготовился пригнуться, если девушка глянет в его сторону, но она устремила взгляд вниз.
Как только она снова подняла голову, он юркнул за ближайшего высокого мужчину.
– Эту песню я сочинила сама, – объявила девушка. – Можете считать ее антивоенной… а можете и нет.
Она заиграла. Расслабившись, Джереми стоял и смотрел на нее. Она же смотрела прямо перед собой, как и во время исполнения предыдущей композиции.
Не выпуская банджо из рук и продолжая играть, она запела:
Это – величайший пир
Из всех, что видел целый мир.
Костры горят по всей стране,
И
