дарить
Вам сиянием звездным,
Кто под дождиком слезным,
Кто хотел бы любить,
Чтоб сбылись ваши грезы:
Счастье знать – счастьем быть.
Какие дни!
Какие дни – отрадней даты дата:
За масленицей – Женский Март.
С зимы сошла заносчивость диктата.
И дольше, и длиннее птичий гвалт.
Не пух лебяжий – снег, а груды ваты.
Дан дням весны благословенный старт.
Ты мне призналась – тоже виновата.
Весна – и в сердце: млад ты или стар.
Смягчая чувства, раскурив алтарь,
Нас нарекла она Сестрой и Братом,
И крылья нам дала – бесценный дар.
И даже боль, вина отныне святы.
Теперь – в полет, ночной, при свете звезд.
Встал мост меж нами – достижимый мост.
Случилось
Случилось – что должно было случиться.
На склоне лет я стал твоей судьбой.
Ты – лебедь, страждущая птица.
Ты – бившийся о твердь скалы прибой.
Твоя душа жива. Пришлось смириться
Судьбе – не справилась с тобой.
Нам суждено в поток единый слиться,
Как бы небесный, светло-голубой.
Такой родной отныне небосвод.
Мы от земных забот сумели оградиться.
Наш путь – дорожка нежных нот.
Ты пой, я буду за тебя молиться.
Мы победили целый мир преград —
Во имя благ душевных и отрад.
Испытание
Как свято ее чистое чело!
Печать терпения его не омрачает.
Ах, сколько сердце мук перенесло!
Один Господь суть черной тайны знает.
Последний гибельный снесла удар.
Жизнь всякий смысл едва не потеряла:
Свою кровинку, сына, Божий дар.
Но не напрасно к Господу взывала.
Звезда преображенья засияла.
Цветок раскрылся бледностью своей.
Она по-прежнему бы нас пленяла
Воздушным танцем, пламенем очей,
Да сердцем вот иной, блаженной стала.
Отныне – мать Тереза для людей.
И появись поэт, горячий соловей,
Духовным Братом только бы признала.
Мари Гольд
Прекрасны вы – хвала творцу —
Но не красивым одеяньем:
Неотразимому лицу
Дано другое толкованье.
Молясь, целуя и в мечтах,
Глаза невольно закрываем:
Не видим то, что есть в сердцах,
Тому душою мы внимаем.
На вас же
