толк от такого “языка”»?
– Сам сдался, – извиняющимся тоном сообщил Гаёнок, для пущей важности подталкивая Мазовецкого автоматом. – Говорит по-русски, только странно, вроде как по-нашему, по-кубански…
Приземистый, худощавый, Гаёнок ходил как-то по-особому, раскорячивая ноги, распрямляя грудь и оттопыривая локти – изо всех сил стараясь казаться крупнее, солиднее и даже значительнее, что ли… Родом он действительно был из Кубани, из казаков, службу начинал в кавалерии, и до сих пор на голове его, вместо пилотки, как у всех остальных, красовалась кубанка.
Поведав ему подробности биографии Гаёнка, младший лейтенант, посмеиваясь, объяснил, что по ту сторону фронта кубанку эту Гаёнок носил с собой тайно, как моряки – бескозырки. Ну а поскольку здесь высокого командования нет, пусть дезинформирует врага относительно того, что за род войск оказался у него в тылу.
Вспомнив этот разговор, Беркут подумал, что, наверно, и Мазовецкий был удивлен, увидев на солдате странный головной убор. Но выхода у него не было, нужно было сдаваться, иначе в лагерь десантников не попадешь.
– Так что же произошло, пан поручик? – не удержался Беркут, чтобы не съязвить при виде приближавшегося к нему «вермахтовца». – Уж не в перебежчики ли вы записались?
– Однако вы тоже не в союзниках у них, лейтенант, – кивнул Мазовецкий на новенькую эсэсовскую форму, и, не в силах продолжать дальше путь, уселся прямо у ног Беркута, чувствуя себя здесь в полной неприкосновенности.
– Так это что, тоже наш? – изумился Гаёнок, поглядывая то на капитана, то на «немца». – Получается, что в лесу в этом и стрельнуть не в кого, вокруг одни «свои».
– Не знаю, как остальные, но поручик Мазовецкий – еще как «наш»!
– Господи, какое счастье, что не пальнул по нему! А ведь уже на мушке у меня сидел.
– Смотри, в следующий раз не ошибись, – ответил Андрей. – А то тебе может показаться, что в этих краях все немцы – «свои». К первому встречному фрицу брататься полезешь.
– К тому идет, товарищ капитан, – виновато почесал затылок десантник.
– Для начала верни ему оружие и помоги снять сапог. Как менять повязку на ранах, тебя, надеюсь, учили? Вас интересовал поручик Мазовецкий, – обратился Беркут к младшему лейтенанту. – Позвольте отрекомендовать: он перед вами, во всем своём рыцарском величии.
– Рад видеть, рад видеть, – наклонился командир десантников, чтобы пожать руку сидящему польскому офицеру. – Как видите, в Москве о вас уже знают.
– Из каких таких источников? – улыбнулся поляк.
– Из «заслуживающих доверия», – объяснил вместо Колодного капитан Беркут.
– Слушай, Беркут, а тебя что, немцы «повысили» в чине? – прокряхтел Мазовецкий, чтобы не застонать, когда Гаёнок слишком рьяно взялся разувать его.
– Как ни странно, меня действительно повысили, поручик, но только не германцы, а свои, в Москве. Так что позвольте представиться: капитан
