ту самую жёлтую лодку, оставившую на стенах стока свою краску.
– Пусто.
– Тогда открывай пошире.
Снаружи Сенджи, скептически осмотрев ржавые прутья, притворила решётку обратно.
– Спешили, возясь с замком, уронили его в воду, не стали заморачиваться этой проблемой и нырять за ним, – подвела итог она. – Никто из обычно пользующихся стоками не оставил бы вход открытым. Сдается мне, я не ошиблась.
– И что будем делать?
– Видишь причал? Где привязаны лодки чистильщиков? Правь туда. Быстрее, конечно, было бы добраться через сток, но мы пойдём пешком. Эти, на жёлтой, могли удалиться только под землю, иначе бы мы их увидели, хоть и издалека. Почти под самой площадью есть отворот в тупиковый рукав. Там тоже маленький причал и вертикальный колодец со скобами, по которым можно вылезти наружу, сдвинув железный люк. Очень удобно выводит прямо в заросли розовых кустов в заднем дворе старого музея. Мы мимо таких отворотов много раз проплыли, только ты не заметил, потому что не знал. Это я к тому, что, если поплывём в сток, рискуем с ними столкнуться. Свою тяжелую лодку они будут разгружать долго. А наш ящик придётся оставить, только бы его никто не стащил…
– А что там всё же лежит? – Вилле взялся за весло.
– Мука.
– Мука?
– Да, пшеничная мука. А ты про что думал?
Вилле улыбнулся.
– Что-нибудь таинственное. Необычное. То, что стоит того, чтобы тащить его, ломая себе спину и руки, по такой жаре…
– Фантазер, – тоже улыбнулась Сенджи. – Тут все прозаичнее – просто мука. Однако она очень нам нужна. Моему дому, который за Стеной. Надеюсь, я всё же смогу тебе его показать.
Их серая лодка, направляясь к причалу, проплыла мимо решётки на противоположной стороне – здесь замок висел. Он мокро блестел, будто его касались влажными от воды руками, и Вилле увидел ещё один жёлтый развод на внутренней темнеющей стене. Сенджи права: те люди воспользовались стоком. Должно быть, их лодка была не только перегружена, но и шире по габаритам, потому и задевала камень бортами. Но почему люди не озаботились тем, чтобы стереть за собой следы? Подведя лодку к длинному ряду пришвартованных посудин чистильщиков (у них и правда на корме располагалось громоздкое сооружение, напоминающее цилиндр с рычагами – движок), таких же серых и облезлых, Вилле выбрался на дощатый настил и неумело начал привязывать веревку к колышку. Грести-то он обучен был, а вот вязать узлы – не очень, и Сенджи, убрав фонарь с носа в мешок и прикрыв ящик с мукой грязной ветошью, валявшейся на дне лодки, вылезла тоже и помогла. Она не насмешничала и не язвила, напротив, доброжелательно показала, как завязывается самый простой морской узел, и Вилле подумал – «друзья», а потом – «дедушка», и ему стало очень тоскливо. Очень плохое было в словах Сенджи о том, что гвардия покрывает неких пропагандистов-поджигателей. Верить в подобное было страшно. Наверное, и в самом деле сначала
