очень мило, – рассеянно отозвался Кеша, высматривая в наряженной толпе Майю. – Для платья семидесятых годов. Леопольд будет в восторге. Если он любит неяркие вещи, конечно.
– Да? – Неля вдруг погрустнела. – Значит, тебе не нравится… Не очень-то я умею одеваться… Просто подумала, к серым глазам оно неплохо подойдет. Надо было послушаться бабушку, она сказала, что я в нем похожа на мокрую синичку-московку…
– Прости, Нель, на самом деле тебе очень идет, – запоздало осознал свою бестактность Кеша. – Да, и к глазам отлично. И по фигурке, так сказать. – Он смутился. Весь его словарный запас куда-то растерялся. – Так Леопольд тебя в нем видел?
– Слушай, Кеш, насчет Леопольда… Я все же должна тебе сказать… – Неля снова залепетала что-то непонятное, как тогда, в комнате отдыха.
Однако Кеша почти ее не слушал.
Он наконец увидел Майю! Рыжеволосая богиня, в своей роскошной лисьей шубе, влетела в конференц-зал, на долю секунду опередив Хрюкина, который только крякнул, получив ароматными кудрями по носу. Под шубой у Майи что-то шевелилось и шумно дышало. Позвольте… Позвольте, это же не…
– Голубчики мои, прошу минуточку внимания! – зазвучал мягкий голос директора из всех динамиков.
Хрюкин – в персиковой рубашечке с закатанными рукавами, оголяющими сдобные запястья, в прелестном шейном платочке с персиковыми же крапинками, взял микрофон, встал на подиум рядом с елкой и широкими приглашающими жестами собирал вокруг себя всех сотрудников.
– Вот так, станьте, дети, станьте в круг, станьте в круг, станьте в круг… Хорошо, птички вы мои невелички. Все здесь? Господин Ламперт, я тут, возле елки, а не на голове нашей очаровательной Майи Колокольчиковой, что ты ее гипнотизируешь – кстати, изумительные духи, моя дорогая, и прелестная прическа у тебя сегодня… Итак, объявляю собрание открытым! И для начала, милые вы мои пупсики, я немного испорчу вам новогоднее настроение…
В конференц-зале установилась звенящая тишина.
Внезапно Майина шуба громко, с подвизгиванием, чихнула.
Не может быть! Она притащила на работу собаку!
Глава 4
– Вот, голубчики, вот именно об этом я и говорю, – обиженно сказал Хрюкин, прервавшись на полуслове. – Даже собрание провести не даете. Буквально на лету срезаете. Кто это чихнул?
Майя испуганно запахнула шубу и вжала голову в плечи. Кеша, до конца не осознав, что делает, бросился на амбразуру:
– Это я, Григорий Петрович! Я чихнул.
И тут же ощутил на себе жаркий груз осуждающих взглядов. Словно на него направили тысячи лазеров одновременно. Впрочем, был среди этих взглядов один сочувствующий – от Нели. И главное – один благодарный. От спасенной принцессы.
– Плохо, Иннокентий, плохо! Разве можно чихать, когда директор выступает!
