подтвердил Едигир и, не прощаясь, пошел в дом.
Воины вскоре уехали, наказав бортникам сообщать обо всех, кто появится на их заимке, воеводе в крепость.
Так Едигир и остался жить с Тимофеем и Федором. Правда, подходить к пчелиным колодам он уже никогда не рисковал более. Зато охотой он мог заниматься беспрепятственно. Собаки вскоре признали его и сопровождали во всех вылазках и походах по окрестным лесам.
Постепенно он научился понимать отдельные слова, которые по складам повторял ему Тимофей.
– Лес… Вода… Земля… – Показывал он Едигиру по сторонам.
– Лес… Вода… Земля… – Повторял Едигир с легкой улыбкой, радуя старика.
– Гляди-ка, а? Быстро у тебя выходит, скоро по-нашему калякать начнешь. Молодец!
Федор редко принимал участие в их беседах, постоянно пропадая в лесу. Он почти не охотился и лишь иногда приносил пойманную в силки тетерку или рябчика. Зато в заплечном мешке он притаскивал какие-то камни и сваливал их подле дома.
– Зачем они ему? – поинтересовался Едигир у Тимофея, когда Федор в очередной раз приволок целый мешок камней.
– Как зачем? – удивился тот в свою очередь. – Неужели не понял еще? Железо в них. Потом свезем в городок и там, в кузне, железо и выкуем, а уж потом из него и ножи, и сабли – все, чего хочешь.
Едигир взял в руки один из камней и стал разглядывать красноватые прожилки на нем. Камень был необычайно тяжел и увесист.
– Чего? Тоже интересно? – спросил подошедший Федор. – Вот в городок придем, покажу, как из них железо добывают.
Но более всего Едигира интересовали ружья. И однажды он попросил Федора, чтобы он показал, как с ним обращаться. Тот согласился не сразу, переговорив предварительно с отцом. Но тот лишь рассмеялся:
– А чего бояться, покажи нашему богатырю, пущай поглядит.
Федор взял березовую чурку и отнес ее на противоположный конец поляны, установил на пенек. Потом вынес из дома ружье и принялся засыпать через дуло черный порошок, поясняя при этом:
– Эта штука зовется пищалью. Понял? В нее я порох засыпаю по мерке. Много нельзя, а то разорвет. Теперь пулю внутрь вгоняю. – И он тонким железным стержнем затолкал обернутую в промасленную кожу свинцовую круглую пулю. – Теперь порох сыплю на полку для затравки. Вот. – Федор выбил кресалом огонь, раздул трут, а от него поджег длинный тонкий фитиль и поднес его к полке. Глухо бухнул выстрел, и чурка упала с пенька.
– Видал? – с торжеством спросил Федор. – Попал! – Он бросился к чурке и, подняв ее с земли, показал Едигиру. – Вот она пуля.
Едигир подошел ближе и увидел застрявший в дереве сероватый кусочек металла.
– Долго, однако, – проговорил он пренебрежительно, – давай снова.
– Зачем? – удивился Федор. – Я же показал тебе, как бьет. Зачем порох переводить?
– Давай! – упрямо повторил Едигир и взял свой лук.
Федор пожал плечами и поставил чурку на то же место, где она стояла до выстрела. Потом
