Ты останешься здесь и получишь диплом. Мне бы хотелось видеть тебя и с докторской степенью. А потом, если пожелаешь, можешь ко мне присоединиться. Своего шанса ты не упустишь – кандидаты, имеющие там близких родственников, рассматриваются в первую очередь.
– Нет!
Отец, похоже, оставался непоколебим. Впрочем, и я, пожалуй, тоже.
– Джордж, послушай меня. Если ты меня здесь бросишь, никакой пользы от этого не будет. Я не стану учиться. Я уже сейчас могу сдать экзамены на гражданство третьего класса. А потом получу разрешение на работу, и…
– Разрешение на работу тебе не потребуется, – оборвал он меня. – Я оставлю тебе хорошее содержание. Билл, ты…
– Хорошее содержание? Думаешь, я притронусь хоть к одному твоему кредиту, если ты улетишь и бросишь меня? Буду жить на стипендию, пока не сдам экзамены и не получу рабочую карточку.
– Не так громко, сынок! Ты ведь гордишься тем, что ты скаут?
– Ну… да.
– Кажется, припоминаю, что скаутам положено слушаться старших. И быть с ними вежливыми.
Меня словно обдало жаром. Следовало сообразить, что он это скажет.
– Джордж…
– Да, Билл?
– Если я был с тобой груб – извини. Но законы скаутов придуманы не для того, чтобы скаутами легче было командовать. Пока я живу в твоем доме – буду делать все, что скажешь. Но если ты меня бросишь, у тебя больше не будет на меня никаких прав. Разве это нечестно?
– Будь благоразумен, сынок. Я поступаю так ради твоего же блага.
– Не соскакивай с темы, Джордж. Честно или нечестно? Если ты улетишь за миллионы миль отсюда, как ты можешь рассчитывать, что сумеешь влиять на мою жизнь? Я буду сам по себе.
– Я все равно останусь твоим отцом.
– Отцы и сыновья должны держаться вместе. Насколько я помню, отцы, приплывшие на том, первом «Мэйфлауэре» взяли с собой своих детей.
– Это другое дело.
– Почему?
– Речь идет о намного более далеком путешествии. И весьма опасном.
– И тогда было опасно – все знают, что половина колонии в Плимуте умерла в первую же зиму. И расстояние ничего не значит – важно то, сколько времени занимает путешествие. Если бы сегодня мне пришлось идти назад пешком, мой поход затянулся бы и на следующий месяц. Пилигримам потребовалось шестьдесят три дня, чтобы пересечь Атлантику, – по крайней мере, так учили в школе. Но сегодня в новостях сказали, что «Мэйфлауэр» – нынешний «Мэйфлауэр» – доберется до Ганимеда за шестьдесят дней. То есть получается, что до Ганимеда ближе, чем от Лондона до Плимут-Рока.
Отец встал и выбил трубку.
– Я не собираюсь с тобой спорить, сынок.
– И я тоже…
Я глубоко вздохнул. Возможно, продолжать не следовало, но меня охватила злость. Ко мне никогда прежде не относились подобным образом, и, вероятно, я хотел причинить ответную боль.
– …но вот что я тебе скажу: ты не единственный, кого тошнит от урезанных пайков. Если ты думаешь, что я собираюсь тут оставаться,
