принял и полюбил меня! Не могу вспомнить, как он начал называть меня… Лена? Тетя Лена?.. Родная мама у него была, поэтому вопрос о новой маме не стоял вовсе. Позже он придумал для меня смешное имя – «мамжен», что сокращенно означало «мама-жена». Говорил: «Когда папа умрет (!), я на тебе женюсь!». Тогда ему было лет десять, и о серьезности этой детской намеренности рассуждать не стоит.
По вечерам ходил к перекрестку встречать меня с автобуса. А когда однажды я задержалась в Выборге и не приехала ночевать, утешал отца: «Она вернется! Смотри: крем „Снежинка“ на подоконнике оставила»…
Я читала Саше детские книжки, ходили на залив купаться. Занималась с ним музыкой на старом рояле. Было решено Сашу отдать на учение в Певческую капеллу, где хором мальчиков руководил старинный Колин друг – Федор Козлов. Вот мы и готовились с горем пополам. Потому что Саша ленился и однажды заявил мне: «Скажи спасибо, что я вообще сижу тут!». (Имелось в виду – за роялем). «Может быть, все же позвать папу?» – парировала я.
В Прибылово Саша приезжал с бабушкой на лето, а на зиму они перебирались в Ленинград, в коммунальную квартиру на Разъезжей улице. Мария Парфеновна к тому времени уже была больна полиартритом и с трудом ходила с помощью палок. Ребенок являлся дополнительной для нее нагрузкой. Но других вариантов не было.
Сашина мать, Светлана, жила неподалеку – на Мойке, рядом с Капеллой, где была вокалисткой, но Сашу видеть у себя не хотела. «Мешает!» – дежурное ее объяснение. Именно рождение сына подтолкнуло семью к разводу. Когда несколькими годами раньше Гоголь женился на Светлане, матери-одиночке, приехавшей в Ленинград из Ярославля, то сразу же удочерил ее полуторагодовалую Веру. Когда родился Саша, Светлана хотела отдать его в Дом малютки. Тогда Гоголь подал на развод, детей разделили: Саша остался с отцом, Вера – с матерью.
Воспитанием Саши практически никто не занимался. Рос он с бабушкой, человеком довольно-таки суровым, пожилым и больным. В Прибылово так или иначе мальчиком занимались многочисленные гости, которые приезжали сюда отдохнуть. А когда подрос – был практически сам себе предоставлен. Вольно бегал по окрестностям, принося в дом то грибы, то жука, то птенца. Однажды притащил гнездо с новорожденными мышатами. И прямо бабушке под нос. «Посмотри, Ба, какие у них лица молодые!» – «Фу! – закричала та, будучи чрезвычайно брезгливым человеком. – Убери скорее это от меня!»
После рождения Антона привычная система взаимоотношений в семье сдвинулась, словно кто-то невидимый нарушил сложившийся пазл. Саша воспринял событие ревностно и всячески гнобил младшего брата. Антон же, как и все маленькие мальчики, очень хотел со старшим братом дружить, но, получая тычки и оплеухи, искал спасения у взрослых. Вспоминал: «Бабушка Муся защищала меня, отгоняя Сашу палкой и укрывая руками…».
С моими эмоциями тоже случилось непредвиденное. Появилась жгучая ревность. Я ревновала мужа к старшему сыну. Масла в огонь подливала
