набралась храбрости:
– Плохо не плохо, да всё сердитесь на него, а он на ласке вырос.
– «На ласке вырос»! То-то и смотрит волком на всех… «Плохо не плохо»! Ишь, яйца курицу учат! – сердилась тётка.
Но, учитывая про себя Танины слова и вглядываясь в потемневшее, осунувшееся лицо племянника, она решила изменить свою тактику и пойти на мировую.
Васёк бродил по городу, не зная, куда себя деть. Ему казалось, что все, взрослые и дети, смотрят на него и удивляются, почему он не в школе. Вот-вот кто-нибудь спросит.
Васёк прятал под мышку сумку и старался держаться отдалённых улиц. Он чувствовал себя пропащим, конченым человеком и с горечью думал об отце: «Знал бы он всё – не сидел бы там…»
Положение, в которое попал Васёк, казалось ему безвыходным. Единственно, что могло бы оправдать его, – это полное признание Мазина.
«А Мазин сам меня боится, – думал Васёк. – Он не знает, что я скорей умру, чем выдам его».
Народу на улице было мало: первая смена рабочих ещё не кончила работу, все ребята сидели в школах, одни домашние хозяйки, громко переговариваясь между собой, расходились с рынка.
По дороге рядом с санями, нагружёнными кирпичом, лениво потряхивая вожжами, шагали возчики в серых фартуках поверх тёплых стёганок. Лошади, упираясь на передние ноги, вытягивали задние и, тяжело дыша, останавливались. Над боками у них поднимался тёплый пар. Возчики забегали вперёд, кричали, хлестали лошадей вожжами. Дорога была немощёная, талый снег густо смешивался с грязью, полозья попадали в глубокие колеи или, поскрипывая, ползли по голой земле.
Одни сани застряли, очевидно, давно. Лошадь была вся в пене и не двигалась с места. Она вздрагивала под ударами и бессильно вскидывала морду с падающей на глаза чёлкой. На санях, покрытых брезентом, высилась целая гора аккуратно сложенных кирпичей.
– Ишь, наложили! Чтобы скорей свезти да отделаться. Бессовестные этакие! – сказала, проходя мимо, старушка.
Васёк остановился и с жалостью смотрел на выбившееся из сил животное.
– Дяденька, помоги ей, подтолкни сзади! – крикнул он возчику.
– Сама потянет, – откликнулся возчик, прикуривая у товарищей папироску.
Васёк подошёл ближе.
– Тогда не бейте! – попросил он. Возчик затянулся дымом, сплюнул в сторону и взмахнул вожжами:
– Н-но! Отдохнула! Н-но, дьявол тебя возьми!
Лошадь напрягла мускулы. Под мокрой шкурой у неё пробежала дрожь. Она дёрнулась и остановилась. Возчик забежал вперёд и с размаху ударил её по морде.
– Брось! – подскочил к нему Васёк и, подняв сумку, загородил от ударов морду лошади. – Не смеешь так бить! Я милицию позову!
– Пошёл, пошёл отсюда, а то и тебе попадёт! – пригрозил возчик. – Не мешайся тут!
– Не уйду! По глазам бьёте! – загораживая собой лошадь, кричал Васёк.
– Защитник нашёлся! Тебя самого представить в милицию надо!
– Ты
