только что не швырялся в исступлении дерзостями, – след ладони на причальном камне. Мне понравилась ваша история, мой полковник. Пусть все так и будет. И пусть я олух – я ни слова не возьму обратно. Можете запороть меня до смерти.
Орсо еще миг помедлил и разжал пальцы, отпуская подчиненного.
– Вас не будут пороть, – ровно проговорил он, – порка – наказание за малые солдатские проступки. С вами разговор другой. Имейте в виду, Мак-Рорк. Вы – преступник, и вас будут должным образом охранять. Попытаетесь наложить на себя руки – будете сидеть связанным.
Полковник отвернулся и, слегка ссутулившись, отошел к двери. Отпер ее, но уже на пороге обернулся, еще раз долго и внимательно посмотрев на Годелота:
– Не. Делайте. Глупостей, – отчеканил он, скрываясь за дверью.
В замке звонко щелкнул ключ.
Глава 2. Непрошеный душеприказчик
Морит сидел на низкой скамье под фонарем и следил, как у самого потолка хлопотливый паук плетет основательную круглую паутину. В отсветах фонаря нити ее серебрились, будто стеклянная канитель, и солдат бессмысленно раздумывал, как жаль будет замусоривать такую красоту прозаическими трупами мокриц и прочей нечисти.
Настроение было препоганым. Морит давно привык к скучным бдениям в карауле, но впервые за все время службы в герцогском особняке он караулил собственного однополчанина, да еще приятеля…
…Гарнизон особняка походил на бочку забродившего кваса. Неслыханное событие – арест Годелота – потрясло до глубины души даже невозмутимого Дюваля. Поначалу, когда швейцарец просто принес известие о возвращении парня под утро и в таком виде, что черти б закрестились, никто особенно не обеспокоился. Скучная гарнизонная жизнь порой требовала встряски, а покуролесить, потерявши меру, а потом париться под замком – это изредка случалось с каждым и было обычной темой для застольного зубоскальства.
Но когда стало известно, что порки новобранцу не назначили, зато в реестре караулов появилась строка об охране арестанта – отряд пришел в волнение. Эти новости означали, что за Годелотом имеется не просто солдатский грешок, а нечто настолько серьезное, что разбираться с ним будут уже не на уровне капральской плетки…
Дело отчетливо пахло судом, и в гарнизонных квартирах не умолкали разговоры. Морит остервенело колотил кулаком по столу, уверяя, что все это чушь, и кто бы что ни хотел повесить на их соратника – командир все одно не даст его в обиду. Карл поддерживал его, уснащая каждую фразу отборной площадной руганью. Старшие же хмуро отмалчивались – им было известно, что по молодости вляпаться в нехорошую историю проще простого, а вот справедливость – птица редкая, и поймать ее сквозь зарешеченное окно удается нечасто.
Хуже всего же было то, что полковник, прежде всегда горой стоявший за своих парней, на сей раз будто
