чего такая честь? – поинтересовался я внешне небрежно.
– А-ась? – не понял меня парламентёр.
– Не слишком ли высоко ценит славный город Гассанда гвардейца и знатную даму, спрашиваю?
– Не могу знать, – служилый даже не понял, чего от него хотят, и какая угроза нависла сейчас над его дражайшей шкурой.
Ответ оказался неправильным. Я наклонился в седле и съездил кулаком ему в лицо, а плоская сторона клинка альты отправила толстяка в короткую пробежку до караулки. Худосочный попытался выхватить меч, но от волнения запутался в ножнах. Коготь Виктории заблокировал вторую попытку, с силой придавив крестовину.
– Приношу извинения за моих подчинённых, уважаемые господа! – пришло от караулки, когда мой кулак уже был занесён для второго удара.
Новым действующим лицом оказался настоящий военный. Несмотря на седину в висках, мужчина сохранял выправку; в его манере держаться сквозила уверенность. Не благородный, но заслуживающий всяческого уважения ветеран.
– Капитан, прошу уточнить, кто автор озвученных вашими подчинёнными правил? – я сразу поостыл. Появилось лицо, с которым можно что-то обсудить.
– Вы про пошлину, господин лейтенант? Не берите в голову, она не распространяется на гвардейцев и альт. Можете проезжать.
– Ваши подчинённые ошиблись?
– Так точно, господин, – мужчина скосил взгляд на альту и счёл за благо добавить, – и госпожа…
– Доведите до них подоходчивей, капитан, что они только что избежали смерти. Или из-за своей глупости или из-за чьей-то жадности, – бросил я служаке напоследок.
Когда мы с альтой въезжали в ворота, ветер донёс из караулки звуки глухих ударов и сдавленное: «Но ведь в указе так было: по сербрушке, ибо лошади гадят больше людей!» – «Дурак ты, Стриж, и кончишь, как собака. Молчи и слушай…»
За разворачивающимся действом со стороны ворот наблюдал весьма приметный субъект. Лёгкая броня, длинный плащ и медальон на груди в виде глаза – явные признаки чародейского сообщества. Его серые водянистые глаза смотрели, почти не мигая, крючковатый нос был пренебрежительно вздёрнут. Этот взгляд… и необычные, отталкивающие черты лица показались мне смутно знакомыми. На всякий случай я коротко поклонился незнакомцу, тот ответил таким же небрежным полупоклоном. Когда мы въехали в ворота, чародей вылетел у меня из головы, так как сознанием полностью завладела моя альта. Маг же проводил меня взглядом, развернул коня, и пустил его вдоль крепостной стены, по одной из внутренних улиц.
– Меня первый раз оценили так низко. Оказывается, один наш конь стоит пятидесяти императорских гвардейцев! Расскажу Курту, он всю неделю ржать будет, – настроение потихоньку возвращалось на позитивную волну. Хотя… если бы я сразу бил мечом, оно бы и не портилось.
– Вот тебе и гражданские, Вереск. У них всё не так, как у вас, всё перевёрнуто с
