уважаемый человек, гость, приехавший из столицы нашей Родины – города-героя Москвы, утверждает, что вы с Пашкой избили его сына и отняли ружье. Это правда?
– Нет, не брал я никакого ружья и не бил никого, – сказал я истинную правду.
– Странно, вроде как не врет, – отец повернулся к жалобщику. – Вы как считаете, врет или нет?
– Вроде что и нет, – неуверенно согласился тот, пристально глядя на меня. Я не отводил взгляда.
– А был ли мальчик? Точнее, с чего это вдруг ваш сын шатался по моей деревне с ружьем? Ружья детям не игрушка!
– Это игрушечное ружье. Духовое.
– Может быть, это ружье послужит делу окончательной победы над апартеидом. Или вы не желаете послужить благому делу? Когда Родина-мать зовет! Я не слышу ответа!
– Влад, где чай? – вновь повернулся ко мне. – Мы получим сегодня чай или нет?
Я едва не бегом принес из кухни две чашки с чаем.
– Отведайте, дивный грузинский чай. Мне его Шеварднадзе присылает.
– Тот самый Шеварднадзе?
– Конечно.
Они выпили по глотку чая.
– Пряников было бы неплохо, но, увы, это не Париж и не Лондон, и даже не Мадрид, – извиняясь, развел руками отец. – Как говорится, чем богаты, то и варим. Как говорится, раз пошла такая пьянка, режь последних поросят. Поросят резать не будем, а огурцов у нас нет…
– А ружье?
– Понимаю ваше волнение, я же не Ден Сяо Пин. Вы меня вынудили это сказать, так и запишем в протокол! Я проведу расследование и непременно найду виновных!
– Мы завтра уезжаем, и мне хотелось бы…
– Можете быть уверены! Даже не сомневайтесь! Как коммунист коммунисту!.. – подхватил гостя под локоток и, токуя словно тетерев, вывел за калитку. – Непременно! Благодарю за сигнал! Меры будут приняты, виновные будут наказаны! Профилактикой дальнейших правонарушений займусь лично! Но вы тоже должны понять: руки у деревенских детишек загребущие, глаза завидущие, но вы, столичные жители, должны быть выше этого. Не правда ли?
– Правда, – стыдливо отвел глаза москвич. – Так вы решите вопрос?
– Непременно! Не смею вас задерживать!
Ошалевшие посетители поспешили свалить.
– Где ружье?
– У Пашки, – угрюмо сознался я.
– Принеси, посмотрю, – возвращаясь в дом, приказал он.
Я нашел Пашку и Моргуненка в саду, упоенно играющимися с обрезом.
– Батя все знает, сказал, принести ружье.
– Я домой пойду, – засобирался Моргуненок. – До завтра.
Мы принесли отцу трофей.
– Ты почто московского боярина обидел и ружжо отнял? – грозными лохматыми гусеницами встопорщил брови отец. – Давай его сюда.
– Я не отнимал, оно лежало, – Пашка пугливо протянул обрез.
– Лежало? Хм… А чего брал ежели лежало?
– Ты же сам говоришь, что
