Шляпа обиженно заорала куриным голосом. Бутылка, разливаясь, покатилась по полу. Отец, не держась на ослабевших ногах, рухнул на стул. Из-под шляпы, истошно крича, выскочила курица.
– Воскресла!!! – мать хлопнулась в обморок, гулко ударившись головой об пол.
– Это съеденная? – слабым голосом спросил отец.
– Да, – выдавил я.
Курица, воспользовавшись нашей растерянностью, проскочила у меня меж ног и выскочила на крыльцо. Я рванулся следом, но услышал приказ отца:
– Не трогай!
– Почему?
– Нельзя! – отец помял руками лицо. – Со мной негр один учился, он рассказывал про такое. Ихние колдуны оживляли трупы и заставляли себе служить.
– Ничего себе! – восхитился я, сообразив, что хитрая бестия спряталась на рогах среди головных уборов и сидела, пока отец не попал в нее шляпой. – Бывает же такое!
– Я у него виски украл… наверное, он решил мне отомстить…
– И еще журнал, – напомнил я.
Историю ссоры отца с неграми мы уже слышали не один раз3.
– Журнал это у другого, – отмахнулся папаша.
Я уважительно промолчал.
Спасшаяся курица благополучно добралась до Максиманихи. Мать, придя в себя, окропила весь дом святой водой. На следующий день отец привез из Добровки батюшку – отца Василия, который провел какой-то свой ритуал. А Пашка затаил злобу на Марфу Захаровну и решил выкрасть курицу, ставшую яблоком раздора. Но это уже совсем другая история.
Бойлер – 3 (Соучастники)
После того как черная курица избежала наших загребущих рук (и тарелок) Пашка загорелся идеей вернуть ее.
– Это наша добыча, – поблескивая отблесками костра в стеклах очков, горячечно говорил он. – Мы должны были ее съесть!
– Не уверен, что мы бы ее съели, – рубя украденный ночью забор, возразил я. – Мать могла просто так сказать.
– Могла, но могла и сготовить, – облизнулся брат, – помнишь, как первого бойлера съели? – в животе его громко заурчало. – Не стали бы мы ее с нашими держать, отличается она.
– Курица отличается, но примет особых не имеет, – солидно объяснил я, – попробуй докажи, что мы ее не купили.
– Надо было сразу ее к нашим запустить.
– А если бы начали драться? – я, подкармливая огонь, забросил порубленный штакетник в колесный обод, служивший очагом. – Они дерутся и тут бабка приперлась – сразу же все понятно.
– Как она так додумалась, на рогах спрятаться? – продолжал брат, усевшись на пень. – Вот говорят, что мозги куриные, а у кур тоже мозги есть!
– Жить захочешь и на рогах спрячешься, – я сел на чугунок с картошкой, ожидающий своей очереди на обод. – Забудь ты про эту курицу и успокойся.
– Нет, – брат покачал головой, – тебе легко говорить, тебя в больнице куриным буленом4 кормили,
См. рассказ «Весь вечер на арене цирка»
Брат часто путал малознакомые слова.
