Люди опускали руки, так и не начав поисков, погружаясь всё глубже в чуждые им заботы.
От этих детей же требовалось на восемнадцатом году жизни, из которых лишь три или четыре были прожиты ими в относительно сознательном возрасте, ответить на этот вопрос. С наивностью дурачков, на которых и обижаться грешно, взрослые снова и снова требовали от них найти ответ и разгадать загадку. Они задавали им один и тот же вопрос, будто давно позабыли самое значение слов, которые произносили.
«Кем вы хотите стать?»
Это напоминало дурацкую игру, в которой листья были деньгами. Прячась за кустиком, Саша спрашивала Таню, крутя в руках веточку и бездумно улыбаясь, желая только распределить поскорее роли: «Кем ты будешь?» И Таня отвечала, улыбаясь так же весело и беззаботно: «Учителем», или: «Врачом».
Теперь же они отвечали, и ни тени улыбки не было на их лицах; они растерянно, отчасти бессознательно, но совершенно неизбежно и правильно обращались в поисках ответа к своему прошлому. А оно швыряло им в лицо исписанные листки – конспекты учебника по информатике, швыряло тетрадь с параллелепипедом, сферой и полукругом, оно начинало грохотать одновременно всеми прослушанными и полюбившимися песнями, оно кружилось картинами родного района, знакомого каждым камешком.
И дети отворачивались, и через некоторое время давали свои ответы – и никого уже не смущало, как неуверенно и тихо звучат их голоса, как не озаряются светом лица, когда они говорят: «Учителем», или: «Врачом».
«Тогда не забудьте поставить подпись».
И заявления о дополнительных предметах, сдаваемых в форме ЕГЭ, пачками отправлялись в соответствующие инстанции.
Редкими звездочками, вопреки всему сохраняющими свой свет и стремящимися его усилить, оказывались некоторые из них, способные прислушаться и потому слышащие далекий звон, зовущий их встать на определенный путь. И выбор, который они делали, позволял им это. И несмотря на все схемы, которые казались абсурдными, несмотря на систему, которую никогда не устанут критиковать, долгие извилистые дорожки, петляя между всеми химерами и чудищами, однажды приводили их, куда следует.
Начинался февраль, и приближался Лизин день рождения; и пока каждый из множества её друзей и знакомых интересовался, какой бы подарок она хотела, жизнь приберегала свой, особенный, и, наконец, устав ждать, преподнесла его ей.
Соединились, как детальки паззла, все прочитанные книги, все выученные стихотворения, все переполняющие эмоции от общения с людьми, все мечты о жизни, полной событий и интересных встреч – и так в воображении Лизы возник журфак – сияющим миражом, не исчезающим с тех пор ни днём, ни ночью.
Никогда никуда не хотелось так сильно, как на факультет журналистики Университета. Он привлекал таких Лиз буквально всем: начиная
