style="font-size:15px;"> В один из особенно промозглых дождливых вечеров они оказались в месте, где в такую погоду особенно начинало мерещиться во всём нечто мистическое.
Они искали гостиную, находившуюся на четырнадцатом этаже Главного здания Университета – первого и старейшего университета Москвы. Тому, кто попадал внутрь, требовались карта или проводник, чтобы не заблудиться среди бесчисленных лестниц, переходов, этажей, коридоров и комнат.
Они нашли гостиную лишь спустя полчаса. Блуждая по сумрачным коридорам и вытертым коврам, встречая призрачных бабушек-уборщиц, появляющихся, подсказывающих дорогу и вновь исчезающих, они сворачивали не в ту сторону, выглядывали в небольшие окна, из которых виднелись завитушки, башенки, светящиеся стрелки огромных часов, бесчисленные горящие окошки и сырая ночь, заходили в старинные пустые кабинеты, слушали эхо своих голосов, чихали от пыли, вглядывались в серые тени, и, наконец, услышав чьи-то голоса, пошли на шум и попали в гостиную.
Прохладная старая комната отвыкла от людских разговоров, от смеха, от громких голосов, переставляющихся стульев; заброшенные и сваленные в углы её различные вещи, словно ставшие уже чем-то одним, цельным, едва напоминавшие о том, что и они были некогда одеждой, мебелью, книгами, удивленно наблюдали за тем, как прибывали всё новые и новые люди. Высокий, недостижимый потолок, светлый купол, скрытый в полумраке, и резная люстра, освещавшая его ещё полвека назад, наблюдали сверху; толстые потрескавшиеся стены напряженно и недоверчиво слушали, скрипя тяжелой дверью маленького балкона, с которого открывался вид на ночную Москву; всякий, выходящий туда из любопытства, немедленно возвращался, окутанный и испуганный сырым осенним туманом и ночной мглой.
Бόльшая часть людей, уже присутствовавших в гостиной, была хорошо знакома двум только что пришедшим девушкам; всё это были студенты и некоторые преподаватели филологического факультета, располагавшегося в Старом гуманитарном корпусе, который, при взгляде на него из окна Главного здания, казался темным длинным сундуком в отдалении.
Они пришли на поэтический вечер, моноспектакль по стихам Маяковского, не в первый раз устраиваемый студентом филологического факультета – тем же, который являлся идейным вдохновителем «левых» в «Битве поэзии».
Зайдя в гостиную, Яна подумала вдруг о том, что она, оставаясь вроде как сторонним наблюдателем, знает обо всех присутствующих много больше, чем знают о ней, и с сожалением упрекнула себя за это; вторая девушка – Лиза – половину лиц видела впервые и едва замечала. Она, ни секунды не задерживаясь в дверях, уверенно прошла к свободным стульям во втором ряду и села, оглянувшись на Яну. Яна улыбнулась и последовала за ней.
Уже в следующую секунду человек в черном костюме обернулся к ним из первого ряда, осветив их широкой улыбкой.
– Лиза, Яна, и вы здесь! Добрый вечер! Рад вас видеть.
Это был Андрей Алексеевич Холмиков,
