style="font-size:15px;"> – Гей ин дрерд! – не размыкая глаз, посоветовал Сюня.
– Израиль! – тут уж вмешался папа. – Отдай гельд!
Сюня сел на полу, где он спал, почесался во всех местах и стал угрюмо освобождать карманы.
– Это они с Фишкой на что-то копят, – подала голос сестрица Жанна. Фишка это был я, такое у меня было прозвище из-за фамилии Фишкин.
– Вор! Гановер! – не унималась Рейзл.
– В морду! – пригрозил мой дядя. – Ин пунем!..
И тут же выдал меня: – Это ваш Фишка гановер!.. Взял гельд и дал мне…
– Врешь! – не своим голосом закричала мама.
Дальше все было неразборчиво, потому что я забился головой под кровать. Спрятаться глубже мешал мешок с картошкой и корзина с зелеными помидорами. Я цеплялся за них изо всех сил.
– Сенечка! Сыночек! – Смотреть на маму было страшно. – Он же врет?.. Да? Правда?.. Ты не брал этих денег?
Я не был обучен врать. И поэтому побежал. Вокруг стола. Руша стулья и перепрыгивая через них. За мной с ремнем и слезами бежала мама.
– Как ты мог!.. Как ты мог! – причитала она.
– Держи его! – подзадоривала Жанна
– Воришка! Воришка! – добавляла перца двоюродная Вера.
– Гвалт! – вопила бабушка Злата.
– А что я говорила! – злорадствовала тетка Рейзл.
– Гей дрерд! – как всегда советовал ей сумасшедший дядя Сюня.
И вплетался в общий хор стон еще одной тетки, Фримы, матери моих двоюродных:
– Вей из мир! И тут тебе цирк с утра! И тут тебе театр! И все за бесплатно!..
Я бежал вдумчиво. Иногда расчетливо притормаживал, чтобы мамин ремень не рассекал воздух впустую. При каждом ее попадании я взвывал дурным голосом.
– Вау-у! – подзадоривали меня сестренки.
– Вей так из мир! – стонала Фрима.
– Абизоим фар ди гоим! – ворчала тетя Рейзл, наверное, имея в виду соседей за стеной.
– Сыночек! – рыдала мама.
– Ин дрерт! Ин дрерт! – возбуждался дядя Сюня. И вдруг, вспомнив что-то давно забытое, влепил плюху тетке Рейзл.
– Пожар! – радостно закричал он. – Горим!
– Аид а шикер! – обидела его тетка Рейзл. – Батрак!
Вконец обессилев, мама упала на стул.
– Как ты мог! Ты!.. Ты!.. Сыночек!.. – она не могла успокоиться. – Разве ты видел, чтобы кто-нибудь из нас взял хоть соринку чужого? Разве тебя кто-нибудь учил воровать?..
– Не-е… не учил… – канючил я.
– Зачем же ты залез в сумку? Зачем взял деньги?
– Это он заставил! – проблеял я, боясь посмотреть на Сюню.
– Вей так Гитлер им пунем! – сказала свое слово бабушка..
– Бабушка! – поправила ее Жанна. – Это не Гитлер, это Сенька деньги стырил!
– Нехай!..
– Абизоим!.. –
