голова. Девушка прижалась лбом к холодному металлу двери и постаралась сосредоточиться, но чем дольше думала о своем положении, тем привлекательнее казалась ей мысль разбить голову о стену или отыскать орудия пыток, хотя бы тот же «серп», и вскрыть себе вены или перерезать горло. Справедливее было бы перерезать горло Палачу, но после перенесенных мучений не стоило надеяться, что ей это удастся. Гончая сомневалась, что вообще сможет удержать в руках оружие, а уж сражаться им…
Однако какая-та упрямая часть ее рассудка упорно сопротивлялась самоубийству. Взвесив все, пленница отказалась от этой идеи. Не потому что боялась, а потому что понимала: она умрет, а Палач останется – продолжит есть и пить, вспоминать, как мучил ее, и довольно улыбаться при этом.
Стиснув зубы, Гончая помотала головой. Нет, надо вырваться из этого застенка. Вырваться и выжить, хотя бы для того, чтобы плюнуть на его труп. Пусть эта дверь заперта, но, возможно, найдется другой выход. Она попыталась воскресить в памяти жуткий интерьер камеры пыток, который запомнила, когда еще была в состоянии видеть и запоминать: свисающие с потолка крюки и цепи для подвешивания жертв, натягивающий эти цепи ворот, железный верстак с аккуратно разложенными приспособлениями – это все было не то, что ей нужно; резиновый шланг и зарешеченное сливное отверстие в полу, непривычно большое, не менее полуметра в диаметре. Гончая вспомнила, что ее в какой-то момент удивил размер сливной решетки.
Внезапная догадка заставила девушку опуститься на колени. Отыскав наощупь решетку, она потянула ее на себя и кое-как вынула из сливного отверстия. В полу открылся лаз, представляющий собой круглую вертикальную трубу полуметрового диаметра. Даже шире! Гончая опустила в отверстие голову, в нос тут же ударил тяжелый запах разложения – труба явно предназначалась не только для слива воды, но и для сброса трупов замученных на допросах людей.
От поднимающегося оттуда смрада у девушки снова начала кружиться голова. Но отверстие в полу, труба и братская могила внизу (свалка трупов, так точнее) были единственным путем к спасению. «Или к смерти», – поправила себя Гончая. Но выбирать не приходилось. Кроме мучительной гибели в руках палача, здесь ее ничего не ждало. Пленница спустила ноги в лаз, закусила зубами нижнюю губу, чтобы не закричать, затем вытянула руки над головой и… соскользнула в трубу. Боль удалось выдержать лишь несколько секунд. Или мгновений. Когда силы иссякли, девушка закричала. И едва не захлебнулась хлынувшей в горло водой.
Вода была и сверху, и снизу – со всех сторон, но ноги коснулись чего-то твердого: плиты или камня. Гончая оттолкнулась от этой опоры и вынырнула на поверхность. «Может, я снова потеряла сознание от боли, и все, что сейчас происходит, это галлюцинации моего отключившегося мозга или, проще говоря, бред?» – подумалось ей. Однако ощущения были реальными до мельчайших деталей. Холод обжигал израненное тело, а над водой стоял тот же кисло-сладкий запах разложения, который она почувствовала, когда заглянула
