style="font-size:15px;"> – Родители за детей часто выбирают. Однако если уж в интерес, то путь открыт: ищи учителей и занимайся.
Тамара не отпускает улыбку:
– А вы? Вы не могли бы стать мне таким учителем?
– Могла бы, да не стану. Повторяю, мы растили вас для этого мира.
– А разве книги и свитки Хранилища не об этом мире?
Мать отмахивается:
– Надоешь скоро. Появился интерес – ищи учителя. А теперь иди. Иди приведи себя в порядок.
За дверями Кабинета Тамару поджидает Уман. Вместе поднимаются они наверх, к покоям Тамары. В спальне Тамара валится на кровать… А хочется ли мне копаться в древностях?.. Не хочется. Мне хочется знать, без копания. Рассказом. Откровением… Да и кто сюда из профессоров поедет? Да и кого допустит Дед? Да и вовсе не хочу я чему бы то ни было более учиться. Я в озеро хочу, в свежесть!.. Беззаботно свесившись с кровати, Тамара предлагает псу:
– Умочка, пошли гулять?
Пес приподнимается на задние лапы, забавно перебирая воздух передними. Гулять! Гулять – это всегда в ДА! Это слово всегда в радость! Тамара, смеясь, тянется к его танцующим лапам и, вдруг ВСПОМНИВ, вскрикивает:
– Виктор!
Скатившись с кровати, спешит в соседнюю комнату, где, едва переступив порог, выхватывает взглядом часы у стены. Стрелки! Малая с единицей прощается! Вот-вот! Может, час остался, а может, и вот-вот! Как же забыла она! Витя! Переодеться-то бы успеть! Подготовиться! Тамара подлетает к шнуру звонка, готовая оборвать его, если горничная не появится сразу же, и… замирает. Виктор. Скоро. Встреча. ОЧЕНЬ СКОРО. Ее начинает трясти. Холодом, зарождающимся в ней самой. В самих, кажется, ее костях. Она опускается на пол.
…Витя, Витя… Витя… Витя… Что же это такое? Почему? Из-за тебя? Но что о тебе? Не может быть, что только из-за того, что скоро увижу. Не может такого быть… Это Ро́доста?!.. Нет. Нет-нет-нет. Родоста переродилась давно, давно – еще в ту ночь, быть может. Тогда что?.. Поднимайся. Поднимайся же – брат, брат приезжает. Радуйся! Вставай и радуйся!.. Так ведь и ждала. Так ведь и дни отсчитывала… Что же это?.. Родоста? Нет… Бумаги! Вот почему с самого утра – бумаги. Именно сегодня, именно за одно утро. И не прислуга, а я. Это Мать. Меня оберегает! Слабость мою чувствует и оберегает. Кошмар! Неужели я такая в ее глазах? Неужели?.. Кошмар… Неужели от подобной поломки меня оберегала?! Кошмар… Кошмар, кошмар… А не будь бумаг – с утра бы в дрожь ушла?! Кошмар… Что же это?.. Вставай, вставай, кукла тряпичная, вставай! Сейчас же вставай…
Однако тело приказу не подчиняется – Тамару продолжает трясти. И тогда, гневаясь, кусает она себя за мягкое основание большого пальца. Кусает не особо больно, но все-таки ощутимо. Вызывая вопрос в глазах Умана. Укус от дрожи не избавляет, и, запертая в оскорбительном ей состоянии, Тамара продолжает выискивать причину пронизывающего ее… предчувствия?
…Хорошо. Хорошо – не борюсь. Потому что это не просто так – что-то испугало меня. Стыд-то какой! Хорошо. Что испугало?.. Что-то, дыханию подобное, что-то далекое. Не Витя, никак не он… Что же?.. Что же?.. И все-таки я его опасаюсь. А если… А если не желаю и страшусь я перемен?
