и неловко пожимать плечами – дескать, очень может быть, но это не стоит того, чтобы об этом…
Шедшие с работы мужики, усмехались в кулаки, глядя как Алексей и Оля после бессонных рабочих суток, не спеша, стоят, пьют сок и разговаривают.
Оля выпросила у Шарова его рассказы и даже старые стихи и, прочитав, долго обсуждала их с ним. Конечно же, ей больше всего понравились его романтические вещи. Не обошлось, конечно, и без дурацкого вопроса, из жизни ли взяты эти истории. И Алексей опять невольно бесился, отвечая. Но с другой стороны, эта Олина простота и наивность еще больше распаляли его. «Все, пора, – думал он. – В следующий раз атакуем…»
Татьяна говорила, что ей очень нравятся рассказы и повести Алексея, и она видит в нем большой талант.
– После твоих вещей мне даже страшно с тобой общаться. От тебя ничего не скроешь…
И от этих ее слов Шаров опять гордился собой и пытался представить, какого же мнения о нем Татьянина сестра в своей надменной молчаливости. Он почему-то боялся спросить у Тани напрямую, что она сказала про него.
Тогда в сауне Шаров вдруг подумал: «А вдруг я не стану великим?». Но ему так хотелось теперь быть рядом с Татьяниной сестрой, что он тут же удавил в себе эти мысли. Тут же вспомнил и то, что у Татьяниного олигарха было что-то кратковременное и с ней… И Алексей автоматически стал представлять себе как это происходило.
Они уже сидели в бассейне, с сестрой поздоровался старый мужчина с цепью на шее, который купался с двумя молодыми девушками, одна из которых тоже очень понравилась Шарову.
Ему хотелось быть здесь, в этом спортивном зале, с этими гордыми личностями, а не писать об убогих и «маленьких людях». Нет, ему хотелось писать и то, и другое, и третье… А особенно ему мечталось выдумывать приключения, сумасшедшие романы, ведь он продолжал мечтать о любви всех знаменитых куртизанок и авантюристок мировой истории; о драках, политических интригах, обмане умнейших государственных голов – ведь и в их защите найдутся бреши.
– Ой, а недавно, когда я была без тебя, со мной поздоровался директор «Дом-строя», он такой молодой и накачанный и такой милый… – отвлеклась вдруг Татьяна.
Когда Татьяна сказала Шарову, что у нее вовремя не начались месячные, ему стало плохо.
Его мучила гордыня, теперь ему было неприятно, что матерью его ребенка когда-то пользовался какой-то олигарх, да и еще кто-то богатый, да и один кто-то небогатый, да и наверняка, еще кто-то. Когда он узнал о ребенке, как он сразу всеми забрезговал…
– Они были с этой шлюхой! – выкрикивал Шаров, наедине с самим собой, – а я, только я попался и должен растить с ней ребенка! Уже изначально порченого! Говорят ведь, что ребенок похож не на биологического отца, а на того, кого впервые сильно любила…
Шаров говорил Татьяне, что надо скорее ехать в медицинский центр и сделать
