им витрины двух роскошных современных спортивных торговых центров демонстрируют соблазнительную роскошь: в них выставлены красивые свитера, шелковые шарфы и анораки, итальянские модели которых исключительно хороши; обрамляют это восхитительное изобилие ряды сияющих разноцветных лыж и лыжных палок. Во всех магазинах, независимо от того, чем они торгуют, имеются стеллажи с красочными открытками – глянцевыми, имитирующими старинные фотографии, по двадцать лир за штуку или (неестественно-яркие цветные) – по тридцать.
Компания англичан с восторгом бродила по главной улице, глазея на витрины и покупая открытки. Вскоре они обнаружили, что в это время дня – была половина двенадцатого – вся жизнь деревни сосредоточивалась в барах и кафе. Их было бесчисленное множество. Оформление по последней моде – в лиловых и оранжевых тонах – и миланская мебель черного дерева отличали фешенебельный бар «Олимпия»; красный плюш и свечи в птичьих клетках источали дух старой Вены в баре «У Альфредо»; потрепанная обстановка в стиле «ар нуво» с мебелью из хромированных труб помещала кафе «Палома» в нижний разряд иерархии; между тем как не только выскобленные деревянные столы и стулья, но и само название бара – «Шмидт» – делали его практически недоступным для посторонних посетителей. Здесь местные накачивались своим пивом и вермутом и откровенно высказывали то, что думали о приезжих. Лишь когда какому-нибудь гостю удавалось установить по-настоящему доверительные отношения с деревенскими жителями, его иногда приглашали в sanctum sanctorum[10], которая являлась истинным сердцем Санта-Кьяры и откуда исходили все сплетни. В конце концов английские туристы устроились выпить кофе в «Олимпии».
– Наверняка тут баснословно дорого, – сокрушался Джимми.
Так и оказалось. Зато там было очаровательно, и кофе – выше всяких похвал.
Как все члены небольшой группы поняли по одиночеству, в котором оказались на вокзале в Инсбруке, англичане и американцы еще не открыли для себя Италию как страну зимних видов спорта. «Олимпия» была полна нарядных итальянок и француженок, которые предпочли провести утро в праздной болтовне друг с другом, пока их мужья катались на лыжах; кое-где можно было заметить более скромных на вид немцев и австрийцев. Многие при звуках английской речи повернули головы – появился свежий повод почесать языками.
За соседним столиком сидели две молоденькие итальянки, загадочно-прелестные, явно богатые и избалованные. Наслаждаясь кофе, Эмми уловила в потоке итальянской речи у себя за спиной имя баронессы фон Вюртбург. Она толкнула мужа ногой под столом и почти незаметно кивнула назад. Когда девушки ушли, миссис Тиббет сказала, что ей нужно купить сигарет, и Генри пошел с женой в магазин Розы Веспи, пока остальные позволили себе выпить еще по чашке кофе.
На улице Эмми схватила мужа за руку.
– Ну давай, колись. Что они говорили? Я умираю от любопытства.
– Я
Святая святых (
