воскреси нам Неда Старка, Джона Сноу и Короля-за-Стеной!…
А Господь говорит: Да я разве против!… я хоть щас.
Но вот вы Мне вокресите сперва вот этого – вертящего своими героями как хочет (как будто хоть что-то понял в карусельной мясорубке жизни) толстого, икающего и пукающего, смертного, 1948 года рождения упёртого старика, Джорджа Мартина, со всеми его котами и кошками, с его возлюбленными клубами «Нью-Йорк Джетс» и «Нью-Йорк Метс», крещённого в католичестве, но попробуй его спроси о вере – так и выпячивает то верхнюю атеистическую, то нижнюю агностическую губу…
Да просто тёщу свою или сына своего – преобразите.
Да хотя бы в чём-то – себя самого.
Хоть на йоту.
Да хоть захотите преобразить.
…и что? как оно?
легко?
…то-то.
Сегодня умер Юрий Мамлеев.
«Москва нежилась, древнела, отдыхала и успокаивалась в лучах ещё не заходящего вечернего солнца. Стояло лето 197… года, и небо над Москвой было таким бездонно-чистым и открытым, как будто в мире наступало какое-то сверхъестественно безмятежное время».
Кто бы и как ни относился к его творчеству – но Мамлеев необыкновенно ЦЕЛЕН.
Нынешнему суетному веку даже трудно понять, что это такое…
ЗАДРЕМАЛ В СКВЕРЕ НАД КНИГОЙ
Вот за облаком мятое облако
Поплывёт между сомкнутых век,
И на чёрную книгу Мамлеева
Умозрительный выпадет снег, —
С края жизни твоей, с края зрения,
Или с края скамьи, может быть,
Кто-то встал и уходит тихонечко,
Навсегда, чтоб тебя не будить.
Изменить одну буковку в официальном сообщении фб, вылезшем с утра:
«…вы добавили друг другу в друзья…» – и сразу красочная картина: вековечная коммунальная кухня, Ада Петровна потихоньку добавляет Рае Ивановне в кастрюлю керосину, в то время как Рая Ивановна добавляет Аде Петровне в сковородку персоли.
В церковнославянском языке есть правило, которое мне, например, нравится (странно, да – правило и вдруг нравится!… типа про закон: паче мёда устом моим).
Правило простое: читаем так, как написано.
То есть если «хлеб наш насущный даждь нам днесь» – то «хлеп» и «дашть» есть ошибка.
Ещё то есть: чтоб прочесть, надо над собой, над своим речевым аппаратом, усилие/насилие некое совершить.
Благоутробное.
(и никакой буквы «ё»).
И вот с этой точки зрения пою я, не торопясь, главное – не торопясь! – известные строки советской песни:
И снег, и ветер,
и звЕзд ночный полЕт,
меня моЕ сердце
в тревожную даль зовЕЕЕт…
Спели?
Почувствовали ли, как на йоту изменилось ваше мироощущение?…
Книга Иова потрясает вся.
Но вот это место мне
