ковырял в зубах.
– Проблемы, да? – с армянским акцентом сочувственно произнес он, и его жирный живот под засаленной лиловой майкой волнующе заколыхался.
– Вот, – не заводится, – в растерянности я развел руками.
– Конечно, не заводится. В ней мотор поломался. Могу помочь. Да?
– Сколько?
– 300. Да?
– Вы же еще не знаете в чем тут дело? – удивился я, – может тут и чинить-то ничего не надо.
– Почему не знаю? – знаю. Диагностика на любой станции – 600, – я – всего 300 прошу. Будешь машина чинить? Если нет, то я поехал. Всё куругом еще закрыто. Толко я один на дороге.
– Ну, ладно, – мое мажорное настроение испарялось с удивительной быстротой.
– Хорошо, дорогой, – сделаем. Ты только деньги давай, а мы сделаем.
Я дал, и мы с ним начали делать…
– Садись за руль, – скомандовал он и мгновенно оголил карбюратор:
– Вот так провода со свечь на свечь меняешь, да! Один туда меняешь, другой сюда, – поучал он меня, производя внутри капота какие-то замысловатые магические манипуляции, – и даешь карбюратор чуть-чуть пирасраться, да. Понял? Искру ему даешь…
Он вытер руки о свою огромную задницу:
– Заводи!!! – прокричал он вдруг внезапно и страшно.
Я завел и тут же в ужасе подпрыгнул на сиденье, потому что прямо передо мной в моторе что-то рвануло стрельнув в небо желто-голубым пламенем.
– Еще! – сладострастно заорал он, и я опять повернул ключ зажигания.
– Еще!
Проезжающие рядом машины сначала в ужасе шарахались, а потом притормаживали. Их водители в изумлении наблюдали за этим фантастическим зрелищем.
– Да что ты боишься! – орал на меня этот толстый лиловый мешок с глазами, – не отпускай ключ! Курути давай! Еще курути! Давай! Давай!
И я крутил. Ба-бах! Ба-бах! Бах-бах-бах! Уже серии взрывов сотрясали воздух. Казалось, что на шоссе идет бой. У меня в глазах уже рябило от вспышек…
– Поехал! – орал он, – Трогай прямо с места! – он мгновенно вставил провода на место и, нахлобучив воздушный фильтр на карбюратор, с силой хлопнул нежным капотом моего серебристого мустанга, оставив на нем черные отпечатки своих пальцев:
– Газ! Газ! Больше газу! Больше! Реви газом!
– Вот урод! – ругал я сам себя за то, что связался с ним.
Газуя и с трудом набирая скорость, внутренне удивляясь при этом тому, что эти сатанинские манипуляции все-таки как-то оживили и стронули безнадежную ситуацию с мертвой точки.
После его взрывов в умершей машине на время появилась какая-то потусторонняя энергия, как будто и она, – машина, из последних сил тоже пыталась уйти от своего мучителя и избежать этой жуткой гальванизации огнем. Она медленно трогалась с места…
Но нет! Отдавший последние силы мотор снова начинал
