но всё равно ещё раз попробую. Одолжишь?
– Чего тебя так припёрло?
Я уже рот открыл, чтобы рассказать про сегодняшних незваных гостей, но почему-то вдруг передумал. Будто в голову тюкнуло – помолчи, придержи язык. Чем меньше народу знает, тем лучше…
Отбрехался:
– Хочу кое-что проверить. Если получится, расскажу.
– Ладно, погодь минуту.
Бросил он тяпку и пошёл в хату, а вернулся с маленьким свёртком.
– Держи, – говорит, – развлекайся. Как надоест – отдашь.
Разворачиваю тряпицу, достаю прозрачный камень вроде слюды. Занятная штука – пластина с ладонь размером, чуть голубоватая, гладкая, только по краям сколы. Мы её с Тимохой с месяц назад нашли, когда с рыбалки возвращались мимо буковой рощи. Он первый заметил, поэтому хранит у себя.
Такие камешки попадаются редко. Есть легенда, что они – кусочки реки, только застывшие, как будто замёрзшие. Поэтому и название такое – ледышки. И если, сидя на берегу, посмотреть сквозь эту пластину, то река может открыть свою подлинную, колдовскую натуру.
Мы тогда, помню, полдня возле воды проторчали – таращились, пока не зарябило в глазах. Так и не увидели ничего. Решили – легенда врёт, и больше не заморачивались. А сегодня я вот подумал – может, попытаться ещё раз? Вдруг на этот раз повезёт?
Тут, понимаете, дело вот в чём. Река, по преданию, открывает свои секреты только тому, кто в них позарез нуждается. Тому, для кого волшба – последнее средство, и надеяться больше не на что. А мы в тот раз просто от любопытства маялись, развлекались. То есть Тимоха мечтал, конечно, что ему денег привалит на новый дом и вообще на жизнь, чтобы мать больше не надрывалась. Но, видно, сам до конца не верил. Или, может, река решила, что не всё у него так плохо, сам как-нибудь разберётся. Про меня и говорить нечего – я тогда, по большому счёту, забот не знал.
Сегодня – дело другое.
Нет, я понимаю, конечно, что не настолько у меня всё хреново. Пусть даже отец перестанет быть хозяином пасеки, без хлеба мы не останемся, просто будем работать не на себя, а на чужого дядю. Что здесь такого страшного? Большинство всю жизнь так живёт и ни о чём больше не помышляет.
Но очень уж скверно у меня на душе после сегодняшнего знакомства с гадом-телохранителем. Бьюсь об заклад, ему только повод дай, и он нас всех прирежет с улыбочкой, не поморщившись. Да и отец, похоже, всерьёз напуган – не зря же обмолвился, хоть и в шутку, что нам поможет только сильное колдовство.
В общем, надо попробовать. Что я теряю, в конце концов? Не получится – буду дальше соображать.
Вот с такими мыслями я вышел к Медвянке. Есть у меня любимое место на берегу – бугорок, поросший травой, и старая ива рядом, которая ветки почти окунает в воду. Чужих тут не встретишь – городские пижоны, которые на пикник приезжают, останавливаются дальше, напротив замка. А с моего бугорка замок толком не разглядишь, потому что ива мешает, загораживает обзор.
Сел на траву, посидел минут пять, расслабился. Река катится мягко, степенно, а на воде золотые блики
