с висящей на стене картиной в раме, собранной из мозаики, мы оказались в его комнате. Совершенно мужская обитель – на полках стояли книги (среди которых я заметила Канта – о Боги, он покорял меня с каждой минутой все больше) и кубки, на крючке висело штук тридцать медалей – оказалось, что хулигашка занимался боксом и легкой атлетикой, его тренировал отец, который вскоре умер от сердечного приступа и парень, подающий большие надежды в спорте, потеряв главного тренера и наставника, покинул спорт и окунулся в уличную жизнь. Его мама тоже всю свою жизнь посвятила спорту – до сих пор она тренировала детишек и выступала в качестве судьи на местных соревнованиях.
Мы чинно- благородно уселись на диван, и тут Хулсец предложил Артему сходить еще за одной бутылочкой.
Отличный план, запредельный уровень. Когда они ушли, Джейн устроила мне почти истерику:
– Плюхина, ты что, не видишь, они говнари, какие они, в жопу, графитосы? Какие хулиганы? Чего я вообще сюда поперлась, вечно ты влипнешь к каким-то идиотам и меня тащишь!
– Да конечно, вспомни, как ты притащила меня в гости к своему мега рэперу Стручу, и пока вы там развлекались на кухне, на меня чуть не напал его отвратительный друг, типа продюсер!
– Ой, подумаешь! – фыркнула мерзавка.
– Подумаешь? Ты свалила, пока я курила на балконе, оставив меня без копейки денег, одну, в сраном Купчино! Если хочешь, можешь валить и сейчас – он мне нравится и я остаюсь! – заявила я, не терпя возражений.
Ну тут она, дабы поддержать свой стиль независимой особы и кошки, гуляющей автономно, подхватила шубку и скрылась, распахнув все двери.
– Сука! – прошептала я.
Подруга подкинула проблем!
Мне еще предстояло объяснить парням, почему я тут сижу одна, вовсе их не боясь, почему моя дурацкая подруга ушла и что это вообще за подруга такая. Но парни, честно говоря, не сильно расстроились ее уходу. Мы еще попили коньяка, послушали их славянское музло, посмеялись и вырубились спать, втроем поперек видавшего виды дивана.
Конечно, стоит отметить, что изначально план у парней был несколько иным – наверняка они намеревались устроить веселенькие игрища вчетвером, и ни о каких отношениях и речи быть не могло. Но Джейн ушла, а Хулсец принялся активно со мной беседовать. Свою жизненную позицию и отношение к тем или иным вещам я, при наличии азарта и желании заинтересовать собеседника, могу разложить так, что кандидат философских наук глубоко задумается, а психолог – расплачется, осознав, что все это время жил «не так». Потому внутри себя я надменно усмехалась, видя как вытягивается его лицо при моих ответах – ему явно нравилось то, что он слышал, а мне явно нравилось демонстрировать наличие у меня высшего образования. Клянусь – будь у меня четвертый размер груди, мне бы не было столь приятно его показывать как то, что я могла проявить при помощи грамотной речи и образованности! И этот, будучи сам человеком начитанным
