«Отлично», – подумал Вологжанинов и, тщательно прицелившись, ударил прикладом по изображению на экране.
В последний момент изображение заметило надвигающуюся угрозу и подняло было руки, но поздно. В комнате раздался взрыв, звонко полетели во все стороны осколки битого стекла и тайваньской электроники. Семья известного политолога рухнула на пол в молчаливой истерике; Юра же поднял с пола винтовку и, не торопясь, удалился из комнаты тем же способом, что и пришёл.
Юра выходил на охоту каждый вечер, примерно в одно и то же время, руководствуясь телепрограммой из модного журнала «ТВ-зона». В пути его неизменно сопровождал десантный рюкзак со спецснаряжением, добрая старая снайперская винтовка, из которой ему так и не довелось сделать ни одного выстрела, и помещённый в кожаный мешочек на груди Листок. Этот амулет охранял его от любых неожиданностей.
Никто не подозревал о тайных Юриных приключениях. Коллеги-издатели после работы всё так же пили с ним шерри в коктейль-баре «Аушвиц», совершенно не догадываясь, что находятся в одной компании с маньяком, таинственным уничтожителем телевизоров, уже не один месяц приводящим в ужас огромный город.
Однако, постепенно Юра стал подозревать, что охотится не один. Иногда он замечал за собой какую-то странную тень, а однажды, придя на очередной объект, увидел плачущую старуху-мать возле только что уничтоженной мишени. «Опоздал…», – догадался Вологжанинов, и, не теряя ни минуты, кинулся вдогонку за соперником. Забравшись на крышу, он увидел юного белокурого паренька, деловито распутывающего парашютные стропы.
– Здорово, – сказал Юра.
– Привет, – поздоровался парень, – как работа?
– Сегодня ты меня опередил.
– Ты меня тоже два раза опережал.
Они закурили. Юра с интересом смотрел на собеседника. В нем чувствовалась подготовка участника установления конституционного порядка в Приморье. Неожиданно Юра понял, что хотел бы у него спросить.
– Слушай, а ты видел это? – спросил он, достав из-за пазухи заветный кусок бумаги.
Вместо ответа парень достал из внутреннего кармана другой Листок того же формата и протянул его Юре.
…я иду по улице, смотрю на прохожих, а это и не люди вовсе / их лица значат больше, чем они сами / потому что они хотят соответствовать своему облику, а не наоборот / мерзкие твари, лишенные всякой индивидуальности / а ведь именно для них я пишу свои статьи и книги / и вынужден я их писать там же, где они их и читают / в МЕТРО!!!
хотя если серьезно играть в эту игру / надо спуститься до их недосуществования / и я спускаюсь / у меня даже вполне неплохо выходит / только очень уж противно
тошнота притупила все чувства / чаще всего теперь я вообще не думаю ни о чем / и не потому, что больных тем слишком много / а просто потому, что я тупой / большую часть времени я способен только на самосозерцание / поскольку лавину мыслей
