и читать там дальше решительно нечего, – пробормотал Юра.
– Ну и не надо, почитаю в автобусе занудство, которое вы тиражируете в своём издательстве… – ответила Дина, после чего воткнула в щель скамейки остаток книжных страниц и вдруг умоляюще добавила: – Смотри, Юрка, на нас люди смотрят! Давай пойдем куда-нибудь?
– Давай, – ответил Юра, нервно вытирая со лба холодный пот.
И они пошли.
Семидесятые
Джимми затянулся, осмотрел сигарету со всех сторон и, убедившись в её низком КПД, с сожалением отбросил окурок в сторону. Ваня задумчиво вертел в руках телефонный провод. Был рабочий день, но оба никуда не торопились: торопиться было некуда.
– Сейчас, знаешь ли, уже скучно, старичок, – задумчиво пробормотал Джимми. – Никто на тебя не давит, свобода. Делаешь все, что хочешь, и даже милиция вроде все та же, а присмотришься – и меньше её стало, и сама она стала меньше.
Он показал большим и указательным пальцами, какого размера стала милиция. «Сантиметров десять», – подумал Ваня, пытаясь подцепить ногтем край изоляции.
– Нету задора, и какие-то мы все холодные, без огонька, – продолжал Джимми. – Вот то ли дело – семидесятые!.. Да ты не знаешь, тебе же тридцать пять всего, то ли дело – я… Хочешь, расскажу?
Ваня попробовал провод на зуб. Было ясно, что Джимми начнет рассказывать о семидесятых в любом случае.
– Ну раз хочешь, тогда слушай. Только внимательно и не отвлекайся! – наставительно произнес Джимми и начал излагать краткий курс своих воспоминаний, который и воспроизводится нами ниже – дословно, от первого лица, как и было рассказано.
Значится, дело было в Ленинграде, конечно. Это так раньше Питер назывался, ну ты знаешь, он и сейчас здесь находится, как раз там, где ты сидишь.
Почему в Ленинграде? Потому что культовый город был, не Уфа какая-нибудь, откуда, кстати, Юра Шеф в Питер приехал – сколачивать новый состав группы «ДДТ». А все потому, что его менты ловили и на картошку отправляли чуть ли не раз в неделю. Вот возьмут, поймают и говорят: «Ну ты, Юра, попал, – да-да, именно с таким количеством запятых, – иди-ка ты на картошку, отдавай супружеский долг Родине!» А если январь, к примеру? Все равно иди, говорят; мол, главное – дисциплинарное взыскание за волосы ниже плеч и за то, что в ваш репертуар входит четыре неутвержденные, а значит ненаписанные песни «Led Zeppelin»! Ну вот, Юре и надоело это динамо, так что он наскоро собрал вещмешок да и рванул в Тибет. Но на границе его уже другие менты завернули и сказали: «Делай, что хочешь, – на волю не выпустим». А он и сам не знал, что хотел, – так и попал в Ленинград. Только это уже в конце семидесятых было, а в начале он бы и границу Уфы не пересек, только за десятку швейцару, да-да.
Так я о семидесятых, старичок. Горячее было время! Снега, например, почти не выпадало, только зимой немного. А летом
