трухлявым пнем в центре.
– Привал,– объявил Гуча, падая на траву. Бенедикт пристроился рядом и принялся плести венок из собранных по пути ромашек.
– Послушай, Гуча,– вдруг спросил он,– почему тебе такое странное имя дали? У вас всегда так красиво называют – Азраил, Люцифер, Мафусаил.
– Мои родители большие оригиналы,– ответил черт, мрачнея.– Это не полное имя, его пришлось сократить, уж больно трудно произносить, да и смешно звучит.
– А как звучит? – не унимался дотошный ангел.– И что может быть смешного в имени человека?
– Вот именно, человека,– буркнул черт.– Чингачгук.
–Что?
– А то, что зовут меня так – Чингачгук Эфроимович.– Гуча стал в картинную позу и шутовски поклонился удивленному спутнику.
– Не могли тебя так назвать,– возразил Бенедикт. Он серьезно занимался историей параллельных измерений и поэтому предположил, что его опять разыгрывают.
– Много ты знаешь! У меня мамаша – специалист по коренному населению Америки, а папа, тряпка порядочная, позволил испортить ребенку жизнь… Ну че ты ржешь? – попробовал рассердиться тезка гордого индейского вождя, но Бенедикт смеялся так заразительно, что он махнул рукой и тоже расхохотался, в который раз удивляясь нелепости своего имени.
– Наследника где будем искать? – внезапно спросил Гуча. Бенедикт сразу сник. Он, хотя и уверял всех в обратном, хорошо помнил, что написал в том злополучном сценарии.– Ведьма сказала Большому Боссу, что отвезла младенца в Последний Приют и подбросила под чьи-то двери. Большего от нее не удалось добиться. Все разорялась по поводу аморальности поступка. Так что ты накатал в сценарии?
– Не помню,– по привычке заканючил Бенедикт.
– Я, ангелок, не дядюшка, и очки мне втирать не надо.– Черт вытащил из торбы карту и разостлал на пне.– Последний Приют находится в Забытых землях, места там опасные, а ты скрываешь важную информацию. Как ты думаешь, что я могу сделать, чтобы вытрясти из тебя правду?
– Побить.
– Правильно. Мне приступать?
– Это негуманно!
– Зато как действенно, Бенедиктушка! Считаю до трех – раз…
– Мне очень стыдно,– пролепетал ангел.
– Ничего, как говорят люди – стыд не хлорофос, глаза не выест, рассказывай!
– Я тогда к первой самостоятельной работе приступил,– убитым голосом произнес Бенедикт,– а начальник меня перед всем коллективом высмеял. И за что, как ты думаешь? Только за то, что я родственник Босса. Так и обозвал – Боссородственник!
– И что?
– А то,– огрызнулся Бенедикт.– Не мог же я сказать лицу, занимающему высокое положение, все, что я о нем думаю.
– Почему?
– Во-первых, нарушение иерархии, а во-вторых, я не так воспитан. Вместо примитивного выяснения отношений я взял и в конце сценария написал все, что хотел сказать этому несправедливому
