первый противник был хмур, с бородкой в духе Ивана Грозного и более всего напоминал схимника – ах, так это же всем известный как дядюшка Ау милейший из людей. Теперь, впрочем, он проявлял свою отнюдь не безобидную, раньше мне неизвестную сторону: легко поворачивая саблей, он, похоже, превосходил меня опытом. Сталь гудела в моей руке, кисть едва выдерживала удары. Но человек – не просто существо на двух ногах без перьев, он продолжает себя в окружающих вещах. Мой конь, оступившись, перенёс хозяина в тыл соперника, и я, собравши волю в кулак, в неожиданном выпаде поразил врага в бок, и тот повалился наземь.
Не успев прийти в себя от поединка, я услышал призывы Жоржа: его атаковали сразу шестеро, он яростно отбивался, но долго это длиться не могло. Я направил коня к месту схватки, попутно задерживаясь ради кратких стычек с явными новичками – всё-таки упражнения в кистевом бою не прошли даром. Чем быстрее вращаешь саблей по сторонам, тем больше задеваешь врагов, тем шире твоя дорога. Однако следовало торопиться.
На моих глазах Сигизмунд Лазаревич Маузер-Альпеншток, сокрушив не одного противника, отчаянно ворвался в окружение Жоржа, и в скорости, пронзив одного врага, был сражён ударом клинка в горло, и брызнула кровь, и конь, лишённый управления, ускакал прочь.
Когда я добрался до г-на Павленко, он уже успел избавиться от двоих нападавших, однако теперь мне стали видны лица оставшихся: спокойно приняв к сведению первого, собачьего антагониста, обладателя окладистой бороды и объёмного тела, второго я не признал, а третий заставил меня сильнее сжать рукоять сабли. Это был г-н Ворсюк, ядовито метнувший в меня взглядом, полным внутренней черноты.
Жорж, раненый в плечо, отбивался от троицы, я же, ворвавшись в круг, рубящим ударом отправил в небытие незнакомца, и их осталось двое. Я обернулся. Пришпорив коня, на меня двинулся г-н Ворсюк. Его чёрные, как смоль, волосы, подстать конской гриве, слиплись от пота и сочащейся крови. Одежды в области нагрудника частью разодраны; однако я знаком с мощью этой боевой машины. Впрочем, и мою технику фехтования во французской манере он должен хорошо помнить; правда, условия поединка далеки от дуэли на шпагах. Агрессия г-на Ворсюка была неистовой, и мне пришлось некоторое время держать оборону. Между тем я обнаружил, что дерущуюся четвёрку кольцом окружили всадники на чёрных лошадях, но не ради нападения, а с целью защиты от наших наседающих соратников. Наши кони с трудом находили место для очередного шага из-за поверженных тел. Лязг металла слышался со всех сторон. Мой противник поднял коня на дыбы, рассчитывая обрушить на меня всю силу удара, однако это стало его роковой ошибкой: конь в поисках твёрдой опоры шагнул в сторону, и сабля просвистела рядом со мной, г-н Ворсюк по инерции нагнулся ниже холки. Я использовал удачный момент и что есть мочи полоснул врага по оголённой шее.
К моменту, когда я оглянулся по сторонам, Жорж успел с толстяком расправиться, а чёрное воинство
