идеальная фигура, а в реальности же наиболее близкое подобие имеют образцы жизней в виде ovum, яйца.
Мы двигались вдоль объёмных в силу внутреннего свечения витрин. Впереди слышалось дыхание воды. Г-н Павленко хохотнул, но меня не слишком увлекла его шутливая фантазия. Разве что представилось, какие причудливые фигуры принимали жизни некоторых деятелей – кто-то виделся подобием раковины улитки, а кое-кто и вовсе червём.
– Ну, а если говорить серьёзно, – Жорж всё ещё улыбался, – то всякое человеческое сообщество заковывает себя в скорлупу, или, точнее, в так называемый термостат. Форма, разумеется, лишь условность, главное в том, что происходит изоляция от внешнего мира. Так, первобытные племена укрывались в пещерах, и это было подобием их коллективного кокона. Затем люди стали строить дома, посёлки и города и страны, огораживаясь от природы и конкурирующих социальных организмов. – Идея с коконом ещё сильней всколыхнула мою фантазию – передо мной промелькнули превращения гусеницы в бабочку, но г-н Павленко её спугнул: – Что же касается имён вообще, то дело здесь обстоит весьма непросто. Звёзды, скалы, птицы и деревья не нуждаются в них, существуют вне всякой зависимости. С людьми – сложнее. Иногда общества выделяются, объединяются не благодаря объективным причинам… нет, не так… иногда причиной, по которой собираются люди, являются слова. Самоназвание можно считать структурирующим фактором. Стоит, например, некоторой части народа подбросить идею, что они-де какие-нибудь остландцы, потомки славных жителей Остландии, бывшей здесь же пару веков назад, но втоптанной в пыль времён грозными соседями, как определённая доля населения непременно в это поверит, а некоторые и вовсе возглавят идеологическую борьбу, которую проиграть можно только более сильным идеям. Бросьте кость в собачью свору – и там, где было голодное единство, начнётся грызня, сильные отгонят слабых, выстроится властная пирамида. Но собаки если и не часть природы, то всего лишь первая её производная; люди сложнее. Когда в человеческий субстрат попадает идея, кость, или же, скажем на латыни, os, тогда часть общества, прозябающая у подножия означенной пирамиды, вешает находку себе на шею в качестве украшения или талисмана. Со временем на ось, вокруг которой начинают вертеться мысли окружающих, нанизываются легенды, она будто обрастает мясом оживающего социального организма.
Я кивал, мне было интересно.
– Новый организм либо развивается и крепнет, либо начинает чахнуть. Тут мы начинаем видеть, что та самая идея, которая у крепнущих социостатов становится несущей опорой, у хиреющих попадает в зависимость от внешней среды. Если сильные культуры питаются своим отличием от других сильных, то слабые, будучи некоторое время процессом диалога меж двух серьёзных игроков, как правило, переходят целиком к одному из них, иногда – разделяются. – Жорж сделал небольшую паузу. –
