они действовали раньше – как в притче: дом, из которого был изгнан демон, оставался открытым и в него вошли семь еще более злых демонов. Помни, монах падает глубже мирянина. Преподобный Серафим Саровский говорил: «Монах, без Иисусовой молитвы подобен обгоревшей головешке». Возникают у нерадивого монаха страсти, как будто вскрываются старые раны, – образы мира и помыслы наполняют его душу. Внутренний свет, который стяжали молитвой, начинает уменьшаться и мерцать, а затем гаснет. – Старец замолчал и задумался, опустив взор, затем вздохнул глубоко и продолжил тихим голосом: – Молитва не находит своего места в сердце, а страстное сердце не находит себя в молитве. Такой монах становится добрым мирянином. – Старец замолчал, задумался… -Оскудевает монашеская молитва и ослабевает сила, удерживающая до времени сатану; имя этой силы – благодать. Демонам не страшны мирские добродетели,, продолжил он, – духовная война ведется на другом плане.
– Отче! Прошу ваших святых молитв! – простер ладони к старцу отец Савва, не смея поднять глаза полные слез. Старец Никодим благословил свое духовное чадо крестом. Тот припал устами к тонкой бледной руке и так не хотелось ее отпускать. Когда теперь придется свидеться, никто из них не знал.
Старец понимал, как трудно будет отцу Савве в миру держать свое сердце обращенным к Богу. Трудно безмолвие, трудно одиночество, когда душа как бы в пустыне и не находит другой души, подобной себе. Трудно искушение унынием, а еще страшнее – опыт видения ада в своей собственной душе, видение в свете благодати грехов всего мира в себе самом. Еще тяжелее – опыт реального демонического присутствия, приближение к душе сатаны в которой нет любви.
Первый антипод любви есть ненависть – состояние падших духов; второй – сребролюбие, которое, как и ненависть, изгоняет из сердца любовь. Сребролюбие в своей сущности – это вражда к человеку, как к своему потенциальному противнику и захватчику. Апостол Павел называет сребролюбие идолопоклонством, то есть вхождением человека в темный мир зла – в область падших духов, и заменой Бога земной пылью, какие бы образы она не принимала.
Иеромонах Савва погрузил свои скудные пожитки в старенькую отцовскую «Ниву» красного цвета и тронулся в путь к месту назначения. Несколько монахов у ворот монастыря грустно смотрели ему вслед да молились за брата так, словно провожали его на войну. А для монаха служить в миру и есть самая настоящая война, только враг невидимый. И слава Богу, а то от одного его вида может повредиться рассудок.
Было у отца Саввы одно увлечение – поэзия. Стоило ему на чем-нибудь задержать свой взгляд, как мысли тут же начинали выстраиваться в рифму. Не будь он монахом, несомненно стал бы известным поэтом, но духовный наставник всячески убеждал его избавляться от этого бесполезного времяпровождения. Но как ни старался отец Савва изжить это рифмование, у него ничего не получалось. Вот и сейчас, глядя на проплывающий
