Извинился? Нет, боги не извиняются. Им нужно над кем-то властвовать, повелевать. А если он никем не управляет – то какой же это бог? А у Алексея осталась только я. Нет, он – само совершенство, идеален во всем и даже бывает добрым, правда, только тогда, когда я веду себя хорошо. Ну что поделаешь, раз я – всего лишь земная женщина, недоделка, а он – бог, сошедший с неба и между нами огромная пропасть…. Но я люблю его, как никого и никогда не любила до этого. Может – в этом все и дело. У меня только любовь и осталась от прошлого, благополучного мира.
***
Плетусь по колючему песку, который немыслимым образом забирается в ботинки, пылит, отчего глаза очень быстро становятся красными и хочется закрыть их и не открывать. Когда смыкаю веки – вижу Алексея, его гордый, устремленный вперед профиль, открываю – этот же гордый профиль рядом – высеченный в голубом граните неба и подсвеченный солнечными лучами. Даже сейчас, когда не осталось уж почти надежды, когда конец света близок, он остается самим собой. Не поддается панике, в отличие от большинства, облегчивших работу голоду и болезням – переубивавших друг друга. И не догадаешься, что он так же, как и все, не знает, что делать дальше. Но с ним я чувствую себя хоть немного защищенной – это он увел меня из города, он совладал с толпой, устраивающей давку возле колодца, только он заставляет двигаться дальше.
Когда я познакомилась с ним, то не знала, что он бог. Просто видела, что все в жизни у него получается само собой, легко, без всяких усилий. И, конечно, он был сказочно красив, вежлив, галантен, красиво ухаживал и сделал так, что я ни в чем не нуждалась – а я – молодая глупышка, влюбилась без памяти.
Неприятности начались позже – когда я начала производить на свет золотые яйца.
«Не волнуйся», – говорил он, и уносил новорожденное яйцо неизвестно куда. Только потом, случайно зайдя в подвал дома, я обнаружила горы золотой скорлупы на заляпанном кровью полу. Я ревела, не ела, резала себе вены, и добилась, в конце концов его объяснений. Алексей сказал – он уничтожает яйца для моего же блага. Из них может появиться на свет полукровка – Сатана, который восстанет против него, бога, в чьем владении находится наш мир. А потом и уничтожит его.
Но мир рухнул сам. Земля превратилась в бесплодную пустыню, постепенно, незаметно, и мой бог ничего не смог поделать. Поэтому мы и скитаемся теперь, как тысячи других несчастных, которые еще пока не окончили свое существование, погребенные песками.
***
Лязг, скрежет, гул большой толпы. Чудовище – вижу впереди огромный, нестерпимо сверкающий на солнце панцирь, медленно исчезающий среди барханов, и от испуга хватаюсь за руку Алексея. Его ладонь тверда и прохладна, он спокоен. Показалось, наверное, мираж, обманка.
Подходим ближе. Люди – муравьи, суетятся вокруг глубокой воронки, подходят близко – и страшно, вдруг провалятся. А в середине – словно муравьиный лев, роющий западню, в землю
