style="font-size:15px;"> – Вы ко мне? – спросил я, открывая дверь кабинета.
– Мне вчера Антошин сказал, что вам нужен сантехник, – скромно произнес Тимофеев. – Я сейчас, правда, работаю, но могу перейти…
– Где работаете?..
Тимофеев назвал проектное бюро при управлении лесного хозяйства, которое было малоизвестным в нашей полупустынной области.
Информация о Тимофееве как о специалисте – окончил строительный техникум, работал по специальности в проектной организации – вполне устроила бы меня, и я сразу бы принял его на работу, будь на его месте незнакомый мне человек, но это был Тимофеев! Институтские его похождения еще не стерлись из памяти, и я решил не рисковать: не торопиться с его зачислением в штат, решил, не обязывая себя ни к чему, проверить, какой он есть специалист, и каким он стал человеком.
Я пригласил Тимофеева в кабинет, и, когда следом за мной он вошел, я сказал:
– Специалист по сантехнике мне действительно нужен. Прямо сейчас есть работа: нужно сделать привязку типового проекта механической мастерской. У вас, чтобы не ждать отработку перед увольнением: вас же не сразу, я полагаю, отпустят, есть возможность выполнить привязку проекта во внеурочное время… Можете поработать дома, вечерами?..
– Да я договорюсь! Меня без отработки отпустят! – заговорил возбужденно Альфред.
– Я вам сейчас покажу этот проект, – сказал я, как бы не замечая такого порыва. – Работу надо выполнить срочно, за неделю, а после мы продолжим наш разговор. Мне тоже надо этот вопрос как-то согласовать.
Алкаши, как известно, неплохие психологи. Поняв, что большего он сегодня добиться не сможет, Альфред угодливо закивал головой.
Я пригласил к себе главного инженера проекта и велел ему ввести Тимофеева в курс задания. Они вышли, но ненадолго – минут через пять оба опять появились в моем кабинете. ГИП доложил, что с проектом и условиями его привязки он Тимофеева ознакомил, Альфред кивками головы подтвердил его слова.
– Ну, как? Беретесь? – спросил я его.
– Можно, – почему-то вальяжно ответил Альфред. – Дело привычное.
– Условия?..
Меня интересовали сроки и сумма. Тимофеев заерзал на стуле, запыхтел, у него порозовели щеки, и на лбу появилось пятно. Было видно, что о чем-то он крепко задумался.
Я с интересом наблюдал за внешними признаками этого мыслительного процесса. Альфред молчал и как-то странно смотрел на меня. Я с удивлением перевел взгляд на ГИПа, тот по-своему понял меня и сказал:
– Ну, я пойду. Если буду нужен, я тут…
После ухода ГИПа Тимофеев стал приходить в норму, и на мой повторный вопрос об условиях он развязно ответил:
– Да, ничего, договоримся… потом.
Меня это несколько озадачило. Когда мне раньше приходилось
