и на самой красивой карете до квартиры!
Компания переместилась в закуток.
Пахом молчаливо собирал на стол, приносил громкую посуду и наличные харчи. Ургеничус балагурил – обалтывал согласных дам.
– Выпьем за знакомство! – поднял большой стакан Ургеничус. – Меня Феликсом зовут. Пахома вы уже знаете.
– Нюра, – представилась Разбитная, игриво усаживаясь к нему под бочок, и тут же поправилась. – Анна! А это у нас Софа, Софья.
– Я не буду, – тихо попросила Плакса Софа и спрятала руки под стол.
– Как это ты не будешь! – не принял отказа Ургеничус. – А праздник?
– Я такое крепкое не пью, – выбрала слабую отговорку Плакса. – И у меня муж, а я к нему пьяная.
– С одного-то стакана?
– Нет, ну пожалуйста!
Ее не слушали. Пахом молча всунул стакан в тонкую ладонь и сказал жестко.
– Пей!
От страха дамочка сделала глоток и закашлялась, чем вызвала громкий смех компании.
Сопротивления, как и самостоятельности, в слабом нутре у Плаксы было немного. Ровно на один, первый глоток.
Они пили, выли вразнобой разные песни, хихикали и опять пили.
Часа через полтора Плакса спросила про время и опять начала скулить.
– Отпустите меня, пожалуйста, вы же обещали! Меня муж дома ждет. Он строгий, ругать будет.
– Скажи еще, что побьет! – хохотнул Ургеничус.
– Нет, он меня не бьет, – откровенничала спьяну Плакса.
– А чего деит? Гладит?
– Он стыдит.
– И всего-то?
– Ага, всего-то! А знаете, как это? – нагоняла Софа слезу. – Это больнее, чем кулаком! Это как по голому сердцу.
Ее нелепые в этом кругу откровения вызвали новую волну смеха и издевок.
– Вы тут договаривайтесь, – встал из-за стола повеселевший Ургеничус, – а мы пойдем по протоколу решать. Пойдем, Анна?
– Пойдем! – кобылицей заржала Разбитная, всем своим видом демонстрируя полную готовность. – Посмотрим, какой он у тебя, твой протокол! На-стоящий сказуемо или под-лежащий прилагательно?
– А ты, – подмигнул Ургеничус Плаксе, – не кочевряжься, поговори с человеком, мож и с тобой по-нормальному обойдутся, по бес-протокольному! – и хохотнул похабно.
Пахом молча дымил папироской, искоса поглядывая на Плаксу. А она, парализованная страхом, сидела, зажав ладони коленями, покачивалась и смотрела упрямо в одну точку на столе.
– Домой хошь? – выдал наконец призывный сигнал Пахом.
– Хочу, – тихо кивнула Плакса.
Пахом поднялся, затушил окурок в тарелке и зашел к Плаксе со спины.
Она сжалась еще больше.
Пахом положил свои толстые пальцы-колбаски ей на плечи. Дама вздрогнула, но рук не скинула. Тогда он осмелел и полез клешнями под кофточку.
– Вы что… вы
