матери, сам себе пробивал дорогу в жизнь. Не всегда честно и законно, как мог, вырывая зубами и ногтями свое место под солнцем, иной раз, переступая через головы. И ведь пробил, добился положения, чтоб его уважали и с ним считались. В свои сорок он забрался так высоко, что когда-то и представить не мог. Правда, по пути своей «карьерной лестницы», загремел на зону, где и встретился с Макаром. И как-то так сразу снюхались, характерами сошлись что ли. И тех пор панибратствуют. Судьба Макара до зоны не известна – он не говорил, да и Тарас не спрашивал. Известно только, что из родни никого нет у обоих вот и скорефанились. Что вообще дико для Тараса – он никого к себе не подпускал. Жизнь покорежила его, и научила доверять только себе.
Приехали к лачуге раньше назначенного времени, потому что взвинченный Кадацкий то и дело вжимал педаль газа в пол, и, замечая на спидометре скорость за 150, осаживал себя, сбавляя обороты. Вышел из машины, дожидаясь этого горе-дельца. Макар за ним. На улице жара, лето в разгаре. Вид обшарпанной хибары никак не вписывался в окружающий пейзаж, так и пестрящий яркими сочными красками. Закатал рукава рубашки, расстегнул ворот. Мучительно медленно ползло время ожидания, и любое движение, пусть и такое маломальское, было предпочтительней вязкой пробуксовки.
Наконец подъехал Дима со своим неизменным друганом.
– Здорово, Бульба! Как жизнь? Я тут нарыбачил неплохой улов, – выпалил Ауди с ходу, протягивая руку Тарасу. Тот глянул через прищур, не спеша ответить на рукопожатие и, вдруг, показалось ему, что Дима в действительности сечет, кто есть кто среди тех дамочек. Ведет двойную игру: и его подставить хочет, и сам подняться – провернуть дело, выставив себя в лучшем свете. Да не. На измене весь вот и чудится подвох.
– А ты, часом, за рыбок ничего не знаешь? – на всякий случай уточнил Тарас, пожимая руку.
– Как же не знать? Насчет трех не уверен, а одно-то желание точно выполнят – бабки вернут, – самодовольно ухмыльнулся Ауди. Да, похоже, показалось.
– А что с теми, кто не при делах?
– Да что хочешь! Можешь трахнуть, можешь грохнуть! – ну, так и есть, что показалось. Не может человек в здравом уме и трезвой памяти говорить про Анфису «трахнуть» или «грохнуть», зная, кто за ней стоит.
В помещение, где держали «заложниц», вел Дима. Вальяжно так, как на прогулке. Всю дорогу распевал себе дифирамбы, как он ловко все провернул и теперь уж точно их с баблом не опрокинут. Тарас, взбешенный донельзя этой безызвестностью, еле держал себя в узде, и только проницательный Макар догонял его состояние. Когда увидел конечную точку, отпустил все тормоза. Обогнал Ауди и рывком дернул дверь так, что та с грохотом ударилась о стену. Поискал глазами Анфису, бегло подмечая других и… нашел. Заковыристо выругался и шагнул в зал. Пацаны сидели за столом, предварительно вытащив его из общей кучи собратьев по несчастью, но завидев его, сразу поднялись на встречу. Ох, зря…
Безо всякой
