есть такой самой лучшей, как вы? Может, у него самого спросите?
– Мужчины странные создания, но вполне предсказуемые. Ты его чем-то заинтриговала, но будь уверена, что как только он решит твою головоломку, то интерес исчезнет.
– Почему вы так говорите?
– Потому, что знаю его с семнадцати лет. Мы встречались больше года и хотели пожениться, но не разрешили его родители. Однако мы никогда не прекращали встречаться, и не прекратим. Брак страсти и любви не помеха. Думаю, если бы Генрих и Вероника были живы, то и тебя тут не было бы, милочка. Ему сватали герцогинь, наследных принцесс и дочерей финансовых магнатов. А ты, как и я из простого сословия, не так ли? Но оказалась умнее меня и остальных. Но будь уверена – это ненадолго. Ему быстро становится скучно, а ты даже не красавица, так моль бледная, к тому же закомплексованная. И насколько я проинформирована, с огромным изъяном.
– Простите?
– Вы в браке почти год, а детей не предвидится. Уж не пустышка ли ты?
– Немедленно выйдите вон и не смейте приближаться к моему мужу и мне.
– Значит я права. Надоешь буквально через год – максимум два. А я подожду, он прекрасно знает, кто сможет его утешить и подарить наследников.
– Уходите! – Йоле еле сдерживалась, чтобы не врезать гостье.
– Я-то уйду, но и он от тебя уйдёт, возможно, ко мне, скорее всего ко мне. Уж со мной-то не бывает скучно и он это отлично знает. Ещё меня не нужно стыдиться, выводя в свет. Всего тебе хорошего. И я не прощаюсь, дорогая. – Супер модель спокойно вышла из замка и помахала Йоле, стоявшей у окна, рукой, улыбаясь и садясь в Кадиллак.
Ничего не рассказав Эрику, Йоле проплакала весь оставшийся день, понимая, что Агнесса во многом права, практически во всём. Права на счёт детей, вероятно и на счёт родителей, и на счёт внешности с полным отсутствием светского лоска. От этого становилось ещё хуже. Чтобы муж не увидел зарёванного лица, спряталась на чердаке, в облюбованном укромном уголке за трубой и рядом с пыльным окошком. Немного даже обрадовалась тому, что Вельден позвонил и предупредил о своей ночёвке в городской квартире в Вене. Слишком много дел накопилось, слишком много вопросов нужно решить. Йоле заверила, что ничего не имеет против. Ей нужно было тоже многое обдумать.
Йоле тосковала и мучилась, и из-за того, что ничего не получалось с беременностью. Врачи заверяли, что всё в порядке, просто нужно время организму восстановиться, после перенесённых травм. Но Йоле тоже врач. Она-то прекрасно понимала, что даже если и получится забеременеть, то выносить до положенного срока, шансы минимальны, практически нулевые. Ей было очень одиноко. Раньше, до того как Эрик увёз её к себе, она думала, что никогда не захочет иметь детей. Эти маленькие человечки Йоле больше пугали, чем нравились. Ещё она боялась своей наследственности,
