Придает сил, энергии…
– Ага, тебе же именно энергии и недостает, – перебивает он.
Все смеются, а Чарли слегка задирает нос, ведь ему редко удается кого-то развеселить. Затем он демонстративно откусывает большой кусок пиццы.
– Это не я должен таскать с собой обед. Это малявкам тут не место.
– Да прекрати уже, мужик! – слишком громко осаживает его Джесс, вероятно потому, что так и оставил наушник в одном ухе. После очередного скачка в росте он теперь смахивает на пугало. Джесс наклоняется вперед и кладет на стол барабанные палочки. Он повсюду их таскает, но ему сходит с рук, ведь ударные – единственный инструмент, на котором можно играть без риска прослыть бездельником, променявшим учебу на музыку. – Ты месяц это мусолишь.
– Брось, Чарли, – ухмыляюсь я. – Они же такие трогательные, разве нет?
Я прекрасно знаю, что он ненавидит детей даже больше, чем слово «трогательный». Чарли смотрит на меня так, будто сейчас ударит, впрочем, он всегда так выглядит.
Как по мне, он чересчур болезненно отреагировал, когда узнал, что нам предстоит делить столовку с первогодками. В прошлом году группа родителей пожаловалась, что их дети не успевают поесть, так что в этом году вместо четырех обеденных перерывов – по одному на каждый курс – нам сделали два. Конечно, они стали длиннее, но народу набивается в два раза больше, а тем, кто действительно питается в столовой, половину этого времени приходится стоять в очереди.
Нам сказали, что первогодок и выпускников свели вместе исключительно из соображений экономии. Наш курс самый малочисленный, новичков больше всех. Правда, со временем я начал подозревать, что план был куда изощреннее.
Обычно в столовой царил хаос. Первокурсники носились по залу, как детсадовцы. Пожалуй, даже хуже: дети хотя бы умеют оставаться на местах, знают, что нельзя писать кетчупом на столах и дергать друг друга за волосы. Разумеется, вскоре старшекурсники взбунтовались. Нам всем хотелось вернуть святость месту приема пищи, но преподаватели просто с подавленным видом стояли в сторонке.
И конечно, Чарли привел все в порядок. Прошел тяжелой поступью терминатора к столу, где как раз шло соревнование по перекидыванию зеленой фасолью, и приказал всем сесть и заткнуться на хрен. Первогодки уставились на него в страхе и благоговении, словно стайка перепуганных мышей – и поверьте, я знаю, о чем говорю.
Моя карьера продавца в зоомагазине закончилась, не успев начаться. Я рано пришел на работу, предвкушая, как сейчас поиграю с милыми собачками – мне не разрешали их заводить, у мамы аллергия на все виды шерсти, – но вскоре понял, что моя обязанность заключается в том, чтобы выгребать дерьмо. Жидкое дерьмо встревоженных животных. Что ж, я это сделал, а затем вытащил из клеток самых печальных щенков и принялся кататься с ними по полу, чтобы развеселить.
На меня наорал управляющий – старик с бородой, как у Санты, только воняла она у него кошачьей мочой. Он приказал мне вычистить еще одну клетку, на этот раз злобного попугая,
