Хотя, почему казалось? Мамочка хотела быть певицей и уже подписала контракт, когда вдруг я задержал цикл. Папа тоже был молод и часто уходил гулять с друзьями. Потом вообще по наркоте пошёл. Соскочил быстро, но всё же. Помню его безобразную рожу. Пустые глаза, отвисшая губа. Если он возвращался к полуночи – точно вмазанный. Однажды я выломал стрелки часов, чтобы полночь никогда не настала. Не помогло. Как там в сказках, в полночь нечисть просыпается? Да! В полночь кареты превращаются в тыквы, слуги в мышей, а отцы в жестоких наркоманов.
Он приходил, хватал мать и швырял в спальню, с грохотом закрывая дверь. Сраную дверь, которая была слишком дубовой и слишком запертой на замок, чтобы отпереть её с разбегу. Я плакал в своей комнате, растирая ушибленное плечо. Жаль, душу было не растереть. Я не мог защитить мать.
Мне снова хотелось плакать, как тогда, в своей комнате. Я только сейчас понял, что боль никуда не ушла. Она свернулась клубком, как змея, а сейчас проснулась и ужалила. К чему я начал это говорить? Уже и не знаю.
– Ты можешь плакать, не сдерживай слёзы.
– Мужчинам нельзя.
– Да, взрослым мужчинам нельзя. Но у тебя в душе есть ребёнок, которому нужно доплакать до конца. Ты же знаешь, что слёзы – это яд. Если это дитё будет рыдать в тебе постоянно, оно отравит тебя изнутри. Я принимаю твою силу и твою слабость. Позволь и ты себе их принять.
Я понял её. Слеза сама покатилась по щеке. Затем вторая. Я чувствовал себя свободным и жалким одновременно.
– Дай руку.
Шмыгая носом, я протянул ей руку. Жалость уходила, мне становилось свободнее и легче.
– Чем ты занимаешься, Матвей?
– Рисую. Эскизы для тату, компьютерную графику. Картины редко, потому что работать с полотнами – это долго. Вот по поводу торговать роскошью – как раз перед войной хотел запустить стартап по продаже чужих картин. С соцсетями ты тоже в точку, у меня много друзей. Не крутой блогер, конечно, но соцсети приносят мне заказы и я их развиваю постоянно. С деньгами больших проблем нет. Но и денег больших пока тоже. Просто они идут ко мне легко.
В отношениях я правда люблю свободу. Не такую, что каждый спит с кем хочет, а ночью ныряет в одну постель, нет. Мне не нужно ежечасных отчётов и обнимашек двадцать четыре на семь. Должны быть свои увлечения, друзья, прогулки. Своё священное и неприкосновенное пространство.
– А с Любой как было?
Вот это поворот. Откуда она знает про Любу?
– С Любой? Ей нужно всё внимание. Она даже уроки приходила делать ко мне, потому что не могла насытиться общением в школе и прогулками. А я, хоть и любил, но часто хотел побыть без неё. Поиграть в игру, поугарать с пацанами, в футбол погонять. Люба дула свои крупные губки и морщила нос-картошкой. Приходилось дарить ей киндер-сюрпризы, чтобы она сдула губы. Так Люба быстрее всех в классе собрала коллекцию смурфиков.
Дарина снова показала свою странную полуулыбку.
