Отец Валентин лежал на койке красный и потный, явно больной!
– Что с вами, святой отец? – встревоженно воскликнул юнга.
– О-ох, худо мне… Весь горю… – жалобно простонал хитрец и выпустил на подбородок струйку крови из прокушенной губы.
Юнга помчался к капитану. Время было обеденное, и капитан принимал пищу в компании Корнелиуса и брата Теодора.
– Капитан! Там… падре заболел! – выпалил юнга, все ещё держа в руке бутылку, – Горит весь!
Синьор Паганини встревожился. Корнелиус и брат Теодор – тоже.
– Ну-ка, схожу, посмотрю! – капитан встал из-за стола.
Корнелиус тоже поднялся. Брат Теодор – нет.
– Оставайтесь здесь! – приказал Паганини, – Вдруг у него какая-нибудь зараза!
Войдя в каюту отца Валентина, он сразу нахмурился: священник выглядел скверно.
– Что болит-то, падре?
– О-ох… Всё! Но, особенно тут, – симулянт, томно закатывая глаза, показал на пах, – и здесь, подмышками!
Капитан потрогал в указанных местах и нащупал твердые катышки величиной в грецкий орех. Бубоны!
– Чума… – прошептал он, мертвея лицом.
Вернувшись в свою каюту, он угрюмо сдернул с головы треуголку:
– У него чума, синьоры!
Корнелиус от ужаса лишился дара речи. Брат Теодор – нет, хотя тоже испугался.
– Что же теперь будет с нами? – истерично возопил он.
– Что, что… Положимся на волю Божию! – капитан благочестиво, но обреченно перекрестился, – Надо будет весь корабль обрызгать уксусом и окурить дымом. Так принято по технике безопасности… хотя и не помогает ни фига. Синьор монах отслужит молебен – вот это должно помочь. Ухаживать за болящим буду я.
– Почему? – зачем-то спросил Корнелиус, к которому после стакана рома вернулся голос.
– Чумой два раза не болеют, а я болел. В Египте, лет восемь назад.
– И, что?
Капитан бросил на него уничтожающий взгляд и сардонически хохотнул:
– Что, что! Умер, конечно! А труп мой сожгли!
Подумав, грустно добавил:
– Придется высадить беднягу падре на берег.
На следующий день «Сокол» бросил якорь на рейде Осло. На сигнальном фале подняли два флага: «Виски» (красный квадрат, на белом фоне, окруженный синей, квадратной же каймой), означающий «Нужна медицинская помощь», и черный, означающий, что на судне чума.
Через два часа (это очень скоро!) к бригу подошел вельбот. И гребцы, и чиновник были одеты в парусиновые балахоны, пропитанные дегтем, и перчатки. Лица были замотаны повязками.
– Эй, на бриге! Сколько у вас больных? – крикнул чиновник.
– Один! – перевесившись через фальшборт,
