что корижи готовы принять христианство?
Тем временем, «Сокол» приближался к Белому морю. Несколько раз встречались айсберги. Их причудливые формы и сверкающие на солнце алмазными радугами грани очаровывали Марианну. Капитан же старался обходить их как можно шире, зная о возможных подводных отростках льда, простирающихся иногда на сотни фатомов.
На десятый день после Осло встретился первый кит. Всплыл всего в десяти фатомах от судна, озорник эдакий! Пустил высоченный, выше мачт, фонтан. До Марианны, стоявшей на палубе, даже донеслось довольно-таки вонючее дыхание животного! Она пугливо отшатнулась: вдруг бросится, начнет кусаться… или руки-ноги выкручивать?
– Это называется синий кит! – снисходительно успокоил девушку капитан Паганини, – Он безвредный: питается мелкими рачками, которых процеживает сквозь усы! – и небрежно плюнул в кита, но промахнулся.
Марианна попыталась представить, сколько фунтов рачков потребно, дабы наесться такому гиганту – и не смогла.
Кит плеснул хвостом, подплыл поближе и разинул пасть. Раздался хриплый бас:
– Эй, ты! Чего плюваешься? Обидеть норовишь? А ещё в шляпе! Смотри, щас ка-ак дам хвостом и переверну твой плавучий остров!
Говорил кит по итальянски со сварливыми базарными интонациями.
Капитан Паганини побледнел и прыгающими губами принялся читать молитву об изгнании бесов, одновременно широко осеняя кита крестным знамением, ибо так рекомендовала инструкция по технике безопасности.
Марианна же содрогалась от сдерживаемого смеха: уроки Марчелло, научившего её чревовещанию, не прошли даром!
Кит, между тем, снова плеснул хвостом и ушел в глубину.
– Нет, вы слышали, синьорита? – возбужденно повернулся к девушке всё ещё бледный Паганини.
– Слышала… – напустила на себя испуганный вид Марианна, – Ох, и испугалась! А он и в самом деле может корабль опрокинуть, синьор капитан?
– Раз говорит, значит может… наверное, – просыпая табак, капитан торопливо набивал трубку, – Ну, ваще! Впервые в жизни со мной зверюга говорила! А звери обманывать не умеют!
– Зверюга? А разве он не рыба? – не на шутку удивилась девушка.
– Зверь он, животное, сто соленых салингов ему в ноздрю вперехлест через хребтину до самой почки! Детенышей молоком кормит, и лёгкие у него, а не жабры. Я на них немало поохотился, знаю! … Ой! Прошу прощения, синьорита, мне надо… срочно… – и Паганини быстро засеменил в гальюн.
История о говорящем ките мгновенно разнеслась по судну. Оказалось, что его угрозы слышали также рулевой, боцман и трое матросов. Мнения разделились: брат Теодор принял сторону капитана и объявил, что в кита, несомненно, вселился бес. Ну, типа, бесноватый кит! И правильно капитан сделал, что от него открестился, а то мало ли что!
Корнелиус, как человек, считающий себя прогрессивным и много повидавший, в том числе и говорящих
