исполню ее.
– Господи, благослови и упокой ее добрую душу, – прошептала Мэри Маккэй. – Любая другая держала бы девочку подальше от тебя. Пусть даже это случилось еще до твоей женитьбы. Какой доброй была Агнес Каммингс…
Граф кивнул, а Мэри продолжила:
– Но Патрик, если ты женишься снова… Как примет Джанет твоя новая супруга?
– Я убил двух женщин, которые носили моих детей, Мэри! Сначала – Мег, твою дочь, которой едва исполнилось шестнадцать. А теперь – Агнес. Ей было всего семнадцать. Нет, я не женюсь снова.
– Злая судьба, мой мальчик… – со вздохом проговорила пожилая женщина. – Но если когда-нибудь ты решишь поставить на огонь новый котелок… Тогда, наверное, мы как-нибудь справимся. Скажи, а как ты назвал младенца?
– Адам.
– Хорошее имя, – кивнула Мэри.
Какое-то время они молча сидели перед камином, в котором весело пылал огонь. Наконец граф спросил:
– А где Джанет? Я хочу увезти ее в Гленкирк сегодня же вечером.
– Она в овчарне, смотрит новорожденных ягнят. – Мэри подошла к двери и, открыв ее, позвала: – Джанет, иди сюда! Твой отец здесь!
На зов прибежала четырехлетняя девочка с непокорной гривой рыжевато-золотистых волос.
– Папа, ты не говорил, что приедешь! А что ты мне привез?
Мэри тяжко вздохнула и проговорила:
– Воистину она твоя дочь, Патрик Лесли!
– Пригоршню поцелуев и охапку объятий, проказница моя! – рассмеялся он, подхватывая девочку на руки. А она со смехом прижалась к его плечу. – Джанет, а не хочешь ли ты прямо сегодня поехать со мной в Гленкирк?
– Чтобы там жить, да, папа?
– Да.
– Насовсем?
– Живи там, сколько сама пожелаешь, моя радость!
– А бабушка тоже поедет?
– Да, Джанет. Твоя бабушка приедет к нам и будет заботиться о твоем маленьком брате Адаме.
– А мне можно называть леди Агнес мамой?
Мэри Маккэй побледнела, а Патрик пробормотал:
– Джанет, леди Агнес умерла. Она отправилась на небо, как и твоя дорогая мамочка.
Малышка тоже вздохнула.
– Значит, теперь у тебя есть только бабушка, Адам и я, да, папа?
– Да, Джанет.
Девочка поерзала в объятиях отца и задумалась на минуту. Потом, наконец, устремила на него совсем недетский взгляд золотисто-зеленых глаз и сказала:
– Да, папа, тогда я поеду с тобой в Гленкирк.
Патрик повернулся к Мэри Маккэй.
– Принеси ее плащ. Завтра я пришлю за тобой карету. Собери свои вещи.
Мэри как следует закутала девочку в шерстяной плащ и вывела ее из дома. Отец, уже дожидавшийся верхом на лошади, протянул к малышке руки.
– Не печалься, Патрик, – сказала Мэри, отдавая ему девочку. – Теперь ты должен думать о детях.
– Знаю, Мэри, знаю… –
