иудейский мальчик. Меценат, если он твой раб, то подари мне его.
Иуда, потрясённый тем, что его назвали рабом и тем, что женщина посмела прикоснуться к нему так, как могла это сделать только мать, в дикой ярости отшвырнул руку принцессы, воскликнул:
– Женщина, ты сосуд греха! Знай своё место!
Иродиада отступила назад, и с глазами, полными слёз, прижимая руки к груди, в которой она ощутила боль, с надломом в голосе воскликнула:
– Ну, моисеевский грубиян, я тебе этого никогда не прощу!
И она, словно ища поддержки, обернулась к Филиппу, но тот сильно хлопая себя по ляжкам, залился беззвучным смехом. Он любил свою жену, но боясь прослыть смешным, делал вид, что не замечал её кокетства, измен, которые она никогда не скрывала от него. А теперь, увидев потрясённое гневом и обидой лицо Иродиады, он вмиг почувствовал облегчение, оживлённо спросил Мецената:
– Свободнорождённый ли этот подросток?– и, получив утвердительный ответ, с удовольствием обнял Иуду за плечи. – Маленький иудей, приходи ко мне в дом. Ты всегда будешь желанным гостем.
После этого Филипп более чем, когда-либо размашисто жестикулируя руками, весело заговорил с Меценатом. И они направились в театр. А Иродиада, идя рядом с Иудой, смотрела ему в лицо, с досадой отмечая его безупречную красоту. Торопливо придумывала планы мести, один ужаснее другого. И вдруг, перечисляя эти планы, она захотела поцеловать изящные губы маленького иудея. Иродиада улыбнулась. Другие чувства захлестнули её душу до такой степени, что ощутила дрожь во всём теле.
Едва Меценат вступил в театр, как все, кто находился в ложах и по бокам от сцены, встали на ноги и встретили его мерными греческими аплодисментами и криками приветствия.
Иуда восторженно смотрел на своего господина и замирал от счастья, что он будет служить такому важному вельможе, и мысленно умолял его, чтобы он приказал Иуде что-нибудь сделать для него. И не сразу подросток заметил пылкий взгляд Иродиады. Внимание принцессы смутило Иуду. В своей стране он привык к тому, что женщина никогда не отрывала взгляда от земли, не смела заговаривать первой даже со своим мужем.
Когда Меценат возлёг на ложе, Иуда занял место возле его головы, не спуская с него влюблённых глаз.
Это был день и час, когда Меценат раздавал стипендии начинающим поэтам, художникам, музыкантам и артистам– всем, кто решил связать свою судьбу с миром искусства. Для получения стипендии претендент должен был показать сенатору и его друзьям, которые составляли жюри, свои лучшие произведения. Впрочем, никто из соискателей щедрот Мецената не уходил без награды. Но для того, чтобы стать постоянным стипендиатом, нужно было создать нечто, указывающее на одарённость претендента.
Ложи жюри располагались полукруглым амфитеатром под открытым небом перед сценой. И когда в них начали размещаться друзья Мецената, то в это время появился запыхавшийся Луций Сенека, уже
