насиловать.
– С другими родами войск вам приходилось взаимодействовать или кавалерия все время отдельно?
– Кавалерия отдельно. Нет, но там же, выше-то… Взвод-то, какие взаимодействия? Взвод – это случайность, что, допустим, параллельно наступаем. А так, полк – единица боевая. Он может и с пехотным полком наступать, и с каким. И мы друг к другу, как говорится, в гости не ходили. Это сейчас некоторые трепачи: «Вот! Справа наступал такой-то полк!» Да мое дело – взвод! А так мы и с танкистами… У нас же группа была конно-механизированная. У нас были и механические части, и танковые. А так…
– Знали, кто против вас стоит, какие части? Доводили до вас?
– Нет. «Вот впереди в таком-то населенном пункте или там над такой-то рекой действует». В Венгрии, так венгры против нас действовали. Словаков мало, а венгров много. И в это время у них спесь-то пропала. Под Москвой мы одного пленного-то взяли. Ой, сколько у него спеси было! Он из десантников, выброшенный был с десантом. Он так себя вел! А тут уже, что ни ближе к концу войны, быстрее ручки подымают. И, как правило, как говорится, в массовом количестве, потому что одного-то могли и прибить. Чего-нибудь не понравилось – убил, да и все. А когда пять-шесть человек сдаются, то тут уже: «Вась. Вась».
Климов Александр Митрофанович
Александр Климов с матерью. Фото времен войны
Я родился в 1924 г., 24 апреля, в деревне Новоивановка, Симферопольский район. Отец у меня был донской казак, воевал у Деникина, в Крым попал вместе с Врангелем, за это его, когда все узнали, в 1932 г. исключили из колхоза. Мать моя – немка, девичья фамилия Моршель, и национальность матери мне приходилось скрывать всю войну. Только в 1983 г. я в первый раз указал в анкете, там был такой вопрос: «По какой причине родители попали за границу?» – что «По национальности». Так я всю жизнь скрывал это. В 1932–1933 гг. перенес голод, тогда весь Советский Союз голодал.
В 1933 г. отец умер от бронхита, и мы остались: мать, Оля, Тамара и я. Ходили с мамой в лес и желуди собирали. Но все пережили, мамины родственники, немцы, нам помогли. Выжили мы, живы остались. В Новоивановке я жил до 1941 г. В 1941 г. я, с неоконченными шестью классами, 16 марта поступил в школу железнодорожного отряда ФЗО (фабрично-заводское обучение) № 6 пос. Армянска. В ФЗО мы строили железную дорогу Армянск – Херсон. Там и застала меня война. Я как раз был дежурным по столовой, кто-то пришел и сказал: «Ребята, война, Севастополь бомбили!» Тут все расплакались, а я с матерью-то поругался, в отряд ФЗО по злости ушел. Что делать? Я подговариваю одного товарища, из соседней деревушки Бура, Сережу Маслякова, и мы с ним дезертировали из ФЗО, со станции Каланчак Херсонской области. Боялись железнодорожной милиции, но удачно домой пришли, пять суток побыли и вернулись в Армянск. Там видим – наши же вагоны, нашего отряда ФЗО стоят, с Каланчака притащили уже. Я говорю: «Сережа, что-то пахнет табаком», пошли мы в свой вагон, нам навстречу мастер идет: «Климов, Масляков, идите в штаб, возьмите на три дня
